В когтях ястреба

– Возьмешь ее себе для забав! – прозвучало распоряжение графа, неожиданное не только для мгновенно вскочившей со стула и захлопавшей ресницами наставницы, но и для юного Норвеса.

– Как же так, отец?! Я тоже с ней пошалить хочу! – возмутился обделенный рабыней юнец.

– Хватит уже, нашалился, с барышнями благородными накуролесил, – проворчал Его Сиятельство. – Да и что, тебе Анвеллы мало?! Вот отобьем ее!

– А если не отобьем?! Да и жена – одно дело, а для потех… – едва сдержал слезы жалкий и с виду, и по сути своей юнец.

Гербранд и Норвес, не сговариваясь, переглянулись и разочарованно покачали головами. Наследник славного рода был готов унижаться и выпрашивать со слезами на глазах, выклянчивать часть добычи, которая ему вовсе не причиталась. Жалкое зрелище!

– Не позорь мои седины своей глупостью! – ответил опечаленный поведением недостойного сына отец. – Честь Анвеллы ванг Банберг запятнана похитителем, ты не можешь взять ее в жены, а отпускать домой девицу нельзя… Слишком много она видела, а вдруг у нее язык такой же длинный, как твой, окажется? Будет твоей рабыней… – постановил граф Норвес, а затем тихо добавил: – Если у гиндала ее в целости отобьем.

Далее моррон ничего не услышал. Гербранд очертил рукой в воздухе большой круг, и мир вокруг пленника погрузился в абсолютную тишину, если, конечно, не принимать в расчет легкого гудения в ушах. Фигурки «людей» двигались, перемещались по залу, разговаривали между собой, но пленник не слышал ни звука, только мог догадываться, о чем они беседуют. Вот заметно повеселевший и окончательно оправившийся от ранений Одо приблизился ко вжавшейся в угол Линоре, быстро поборов ее сопротивление, грубо облапал и потащил красавицу за собой. Вот мерзкий юнец, которого Штелер возненавидел еще больше, беззвучно прокричал что-то вслед своему облагодетельствованному хозяином дома дружку: то ли мерзкие пошлости, то ли просьбу поделиться добычей. Тем временем Норвес и Гербранд продолжали беседу, ничуть не обращая внимания на забавы полного сил молодняка, и задумчиво глядели в его сторону, видимо решая сложную задачу, какой же лютой смерти предать пока подвешенного в воздухе врага. Судя по ехидной ухмылке имевшего личные счеты с бароном наемника, он нашел подходящее решение. Граф Норвес внимательно выслушал его и кивком головы выразил свое одобрение.

Как только это случилось, легкие Штелера тут же почувствовали нехватку воздуха. Его медленно душили, но не для того, чтобы умертвить. Смерть врагов бывших эльфийских ученых, живущих вот уже не одну сотню лет среди людей и именующих себя Ястребами, не могла быть такой быстрой и легкой, тем более если жертва была ненавистным им морроном. Они еще не отомстили Легиону за падение Великой Кодвусийской Стены, поставившее много веков назад точку в длительных и кровопролитных эльфийско-человеческих войнах.

Глава 13 Побег

Покинув зал, в котором он пребывал в качестве то ли экспоната, то ли декоративного дополнения к когтистым стягам, то ли наглядного примера «так будет с каждым», барон на собственной шкуре убедился в несправедливости поговорки «Голь на выдумки хитра!». На самом деле завидную изобретательность могут показать не только нищие, но и благородные господа. К тому же у них куда больше свободного времени на выдумки всяких изощренных пакостей и больше возможностей по их незамедлительному воплощению в жизнь. Попадись моррон в руки обычных разбойников, его бы просто и незамысловато закопали в землю живьем, предварительно крепко связав по рукам и ногам. Черви и прочая мелкая подземная живность глодали бы его все еще живое тело в течение долгих лет, но продолжительные физические мучения были бы не самым страшным наказанием. Каково это – вечность пребывать в кромешной мгле и ждать, долго-предолго ждать, пока тебя случайно откопают? Бесспорно, наказание жуткое, но то, что придумал Гербранд, было куда тоньше и изощренней. Мстя за свое унижение, наемник не только обрек врага на вечные страдания, но и цинично вознамерился извлечь пользу из растянутой на столетия казни.