В когтях ястреба

Преследователи были уже в каких-нибудь десяти шагах. К счастью, бегущие стражники мешали точно прицелиться стрелкам. Грянувшие один за другим выстрелы из мушкетов лишь сотрясли воздух и напугали уже надевавших ночные колпаки жителей, но не причинили вреда моррону. Пули пролетели совсем близко, одна даже шваркнула по дверце кареты, ободрав с нее краску, но не причинила живой мишени никакого вреда, разве что пара острых щепок вонзились барону в левую щеку.

Наверное, моррон мог бы победить в неравном бою с шестью стражниками, да только в кровопролитии не было смысла. Стражников в Вендерфорте великое множество, а он всего один и должен себя беречь для выполнения куда более важных задач, чем бессмысленные уличные потасовки.

Рыча и одновременно обливаясь слезами от выворачивающей кишки наизнанку боли, барон бросился бежать, надеясь скрыться от блюстителей общественного спокойствия в ближайшей подворотне. Никак не желавшая угомониться резь в животе необычайно замедляла его движения, но, к счастью, стражники изрядно подустали от долгой пробежки в тяжелых доспехах да так и не сумели его догнать. Забежав во двор небольшого дома, моррон довольно шустро, учитывая обстоятельства, залез на крышу старенького сарая, пробежался по ней, спрыгнул, еще пробежался, с грехом пополам перевалился через высокую ограду и только там позволил себе остановиться и немного перевести дух.

За деревянными досками забора царила абсолютная тишина. Он убежал, стража потеряла его след, а жители дома, на задворках которого он оказался, уже закрыли ставни и наверняка благополучно и благонравно, как это и полагается степенным горожанам, отошли ко сну.

До назначенной встречи в харчевне оставалось чуть меньше двух часов, а моррону еще нужно было успеть где-то раздобыть плащ. Человек, разгуливающий по городу с дыркой в животе и в залитом кровью камзоле, не может не вызвать подозрений, и дальше первого поста стражи он не пройдет.

Едва успокоив сбившееся во время бега дыхание, Штелер пытался собраться с мыслями и сообразить, что вернее: ограбить ли одну из уже закрывшихся на ночь лавок портных, влезть ли через окно в находившийся перед ним дом и тихонько покопаться в гардеробе спящих обитателей или поступить еще проще – сорвать плащ с припозднившегося прохожего.

К сожалению, оптимального решения этой непростой задачи он так и не нашел. Ослабевший после ранения организм настырно требовал отдыха, и барона совсем неожиданно потянуло в сон. Аугуст упорно пытался сопротивляться внезапно навалившейся на него дреме, но, кроме натертых глаз да век, его усилия ни к чему не привели. Голова закружилась, мышцы тела сами собой расслабились. Закрыв глаза, барон сперва сполз спиной по забору на землю, а затем, не в состоянии удержать свое тело даже в сидячем положении, бессильно завалился набок и тут же заснул.

* * *

В забытье не ощущаешь времени. Оно летит незаметно, и трудно сказать, сколько ты провел в беспамятстве: час, день, а может, и год. Когда Жал приходил в сознание, то ему далеко не всегда удавалось открыть глаза. Похоже, ему в веки влили свинец, такими они были тяжелыми. В эти мгновения он не ощущал окружающий мир, не знал, что творится вокруг и где лежит его обессиленное тело. Зато голова наполнялась мыслями, притом чужими, непонятными обрывками не связанных между собою фраз, звучащих почему-то на неродных для него или совсем неизвестных языках:

– При ковке главное – следить за работой мехов… Плавне, плавне на рычаг дави! – кричал рассерженный гном.

– Когда они в пехоте нашей завязнут, вот тут конница и ударит! – заглушил бас кузнеца-гнома мяукающий голос виверийского полководца.

– Хорошо пивко пробрало! Эх, девок бы щас! – коверкал слова филанийского языка охмелевший шевариец.

– Квендо армис непэра! Диатока монва осцело… къерг! – звонко смеялась молоденькая девица на языке, который сержант не только не знал, но даже ни разу в жизни не слышал.