В когтях у хищника

— Зачем бы тогда мне это говорить? — сказала она с раздражением от того, что не поверили ее обману.

— Ну, тогда я все равно отвезу вас потом домой. Я буду ждать вас здесь.

Похоже, отказаться было совершенно невозможно. Антонии показалось, что бесполезно даже пытаться обмануть доктора Билея. Она чувствовала, что он, словно тень, следует за нею и знает обо всех ее делах. Вопреки здравому смыслу она не могла избавиться от ощущения, что под его маской учтивости скрывается подозрительный, возможно, извращенный или даже злой человек.

Она рассеянно гуляла по улицам, заглядывая в витрины и читая надписи на табличках. Город был слишком новым, чтобы здесь действительно оказалось что-нибудь интересное. Она не встретила ни темных таинственных арок, ни слепых нищих возле подъездов, ни неожиданных сокровищ за пыльными оконными стеклами. Все кругом казалось новым, чистым, вполне благополучным и безопасным. Совершенно безопасным. И все же девушку не покидала тревога, всякий раз возникающая у нее после общения с Ральфом Билеем, и она чувствовала себя менее спокойно, чем где-либо в Европе или в темных переулках Лондона.

Увидев вдруг на медной табличке надпись «Дугал Конрой, адвокат и солиситор», она, не раздумывая, шагнула в контору.

Из внутренней комнаты вышла сухопарая женщина средних лет в очках с массивной оправой. Она удивительно походила на лисицу.

— Чем могу служить? — спросила лиса высоким и резким голосом. — Вам нужен мистер Конрой?

— Да, если можно. Боюсь, мы не договаривались о встрече. Мое имя — Антония Вебб.

Она поймала быстрый любопытный взгляд женщины. Затем та снова перенесла свое аккуратно одетое плоское тело во внутреннюю комнату и через несколько секунд вышла оттуда в сопровождении Дугала.

— Антония? — В его голосе слышалось удивление и даже испуг.

Она засмеялась:

— Все в порядке. Мне просто надо было с кем-то позавтракать, и я подумала, не составите ли вы мне компанию?

— Конечно. — Конрой взглянул на часы. Антония заметила, как, поджав губы, женщина скрылась в своей комнате. Господи, неужели его жизнь зависит от всех этих женщин?

— Дугал, ради бога, давайте без лишних церемоний! Если вам это неудобно, так и скажите.

— Мне как раз очень удобно. — Однако он по-прежнему держался несколько натянуто и пытался заглянуть ей в глаза. — Что-нибудь случилось?

— Да нет, абсолютно ничего. Я же сказала, мне нужно зайти куда-нибудь перекусить. Вот я и решила взять вас с собой. Надеюсь, вы не против?

— Как ваша лодыжка? — сменил тему адвокат.

— Спасибо, почти не беспокоит.

— По-моему, вы слишком ее перегружаете. Я не смогу уделить вам много времени, мне надо в суд, но как раз сейчас у меня обычно небольшой перерыв.

— Вот и отлично. Меня вполне устроит сэндвич и стакан молока. — Она понизила голос. — А кто та женщина?

— Мисс Фокс. Моя секретарша.

— Да что вы говорите! Надо же, она точь-в-точь соответствует своей фамилии [1]. Так и кажется, что по ночам она отправляется поохотиться за цыплятками.

Конрой улыбнулся:

— Вы все шутите.

— А вы, должно быть, ее самый любимый цыпленок. Смотрите, как бы она вас однажды не съела. Да нет, конечно, я бываю и серьезной. Но только не сейчас! Уж лучше я буду смеяться, чем сойду с ума.

— Да что случилось?

— Нет-нет, ничего особенного. Это все мое воображение. Пожалуй, Айрис права. Мне и в самом деле пора к психиатру.

Антония настояла на том, чтобы не заказывать ничего, кроме сэндвичей и молока. Усевшись за стеклянный столик, она сказала, что через час должна снова встретиться с доктором Билеем.

— Скорее бы вы уехали домой, — уже не первый раз услышала она от Дугала.

Девушка бросила на него недоуменный взгляд:

— В Англию?

— В Англию. Да куда угодно — в Австралию, в Америку, — только бы подальше отсюда.

— Дугал! — Ужасней всего, что он сказал это так серьезно, как будто ему действительно очень хотелось, чтобы она уехала. — Это для моей пользы или для вашей?

— Не понимаю, при чем здесь я.

— А вот при чем. Ваша мама сказала, что вам не нравятся девушки с рыжими волосами. По-моему, они у меня как раз рыжие. — Она поднесла к глазам рыжую прядь и печально на нее уставилась. — Впрочем, их вполне можно было бы назвать, скажем, ярко-каштановыми или медными.

— Антония! Сейчас совсем не время скромничать! То, что я пытаюсь вам сказать…

— Скромничать! Ну что вы! Сроду не была скромной. Говорю вам, я никуда не уеду, пока не узнаю, что творится в Хилтопе. Этот свет в пустом крыле, крики, седой волос, то, что я поскользнулась на лестнице, то, что они все пытаются убедить меня, что я лунатик…

— Если бы вы хотя бы минуту могли помолчать и выслушать меня, — повысил голос Дугал, — я бы сказал вам…

— Ну как — как я могу уехать? Сочинять заметки и вдруг убежать от того, что действительно может оказаться интересным! Я и так уже заставила Саймона признаться, что он дает Белле бренди. А Гасси знает что-то такое, о чем я обязательно у него выпытаю раньше, чем наступит завтра.

— Если вы не уедете, — отчетливо сказал Дугал, — для вас оно может и не наступить.