В когтях у хищника

— Ты отказала?

— Ну конечно. Ведь я его почти не знаю, не говоря уже о чувствах. Сказать по правде, — доверительно закончила она, — он кажется мне отвратительным. А тебе?

Айрис не сразу ответила. Ее глаза засверкали, как будто от услышанного она сразу протрезвела. Ее взгляд выдавал невероятное волнение.

— Отвратительным, — медленно повторила она. — Что ж, это дело вкуса. На самом деле, дорогая, по-моему, ты поступила осмотрительно

— Знаю. — Антония присела на краешек кровати. — Господа, ну и сотворил же Саймон коктейль, или у меня аллергия именно к этой смеси. Ты не против, если я лягу?

Айрис усмехнулась:

— Надо же, а я как раз принесла тебе от Ральфа снотворное. Смотри, на всякий случай я кладу его рядом с кроватью. Спокойной ночи, дорогая. И обязательно запри дверь, если тебе от этого спокойнее.

Запереть дверь, устало подумала Антония. Да, Дугал тоже ей это говорил. Она должна сделать так, как он сказал.

Она снова повернула в замке ключ и легла в постель. Казалось, она едва успела выключить свет, как тут же заснула.

* * *

Кто-то колотил в ее дверь и кричал:

— Антония! Проснись и отопри дверь! Тебя просят к телефону!

Антония открыла глаза и покачала тяжелой, словно налитой свинцом, головой. Телефон — сигнал опасности. Это просто уловка. Ее пытаются куда-то выманить или она должна упасть с лестницы.

— Антония! — кричала Айрис. — С тобой хочет поговорить Дугал Конрой. Уже двенадцатый час.

Антония подскочила на постели. У нее вдруг так зашумело в голове, будто та была готова расколоться. Затем осталась лишь тупая боль. Айрис сказала, что уже двенадцатый час. Как же она могла проспать так долго?

— Антония, с тобой все в порядке? — В голосе Айрис послышалась тревога. Затем Антония различила ворчание Саймона. — Она встала с постели и, накинув халат, покачиваясь, подошла к двери и повернула ключ.

— Должно быть, я переспала, — сказала она. Похоже, Айрис сказала правду — утро действительно давно прошло.

— Еще бы, — ответила Айрис. — Я сказала, чтобы тебя не беспокоили, но я не знала, что на одиннадцать у вас с Дугалом назначена встреча. Беги поговори с ним. Похоже, он переживает.

Антония действительно никогда не слышала у Дугала такого взволнованного голоса:

— Скажите, с вами ничего не случилось?

— Конечно. — Она потерла лоб, чтобы в голове немного прояснилось. — Во всяком случае, так долго я еще никогда не спала и чувствую себя ужасно разбитой. Но со мной все в порядке.

В ответ он возмущенно воскликнул:

— Хорошенькое дело! Я тут с ума схожу, не знаю, что и думать, а вы, оказывается, просто проспали!

Его негодование подбодрило ее как ничто другое. Представив, как он сидит там растрепанный и со злыми глазами, она улыбнулась:

— Ради бога, извините. Не представляю, как я смогла так долго спать.

— Вы ничего не принимали?

— Нет. Мне дали снотворное, но оно мне не понадобилось. Это все, наверное, из-за коктейля Саймона. Я думала, что лучше переношу спиртное. — К ней вдруг резко вернулась память. — Есть какие-нибудь новости о Гасси?

— Пока нет. У вас там тоже?

— Я еще не успела спросить. — Она с сожалением добавила: — Бедная Белла.

— Белла — ладно, — ответил он довольно жестко. — Когда вы сможете ко мне приехать?

— Чуть попозже. Сначала мне надо как следует проснуться.

— Антония! — послышался за ее спиной голос Айрис. — Не договаривайся пока с Дугалом о встрече. Мы все сейчас перекусим и поедем смотреть шествие цветов. Пусть подождет до завтра.

— Извините, — сказала Антония в трубку. — Я слушала Айрис. Похоже, мы сейчас собираемся на праздник.

— А потом вечером будут танцы, — продолжала Айрис. — Сегодня ты уже не успеешь встретиться с Дугалом. Договаривайтесь на это же время завтра. Я тебя разбужу.

Айрис вышла в холл и стояла возле птичьей клетке с Птолемеем на руках. Белый кот возле груди, желтое платье и прямые почти бесцветные Волосы делали ее спокойной и безучастной.

— Встретимся завтра утром, Дугал, — сказала Антония, как загипнотизированная. Тяжесть в голове, казалось, начисто лишила ее способности соображать.

— Я все-таки… — Голос Дугала заглушил вдруг какой-то шум за ее спиной. Вырвавшись у Айрис из рук, Птолемей прыгнул на клетку. От удара проволока задрожала, а птицы заметались по клетке с неистовыми криками.

— Я ничего не слышу! — закричала Антония в трубку. — Увидимся завтра!

Услышав шум, Саймон бросился в холл.

— Все в порядке, Саймон, — успокаивала ею Айрис. — Ни одна из птичек не пострадала. Если уж кто и страдает, так это Птолемей, глупыш мой бедненький.

— …сегодня, — показалось Антонии, говорил Дугал.

— Я вам перезвоню, — сказала Антония. — Здесь слишком шумно.

Повесив трубку, она обернулась и увидела красное рассерженное лицо Саймона. Он просовывал сквозь сетку свой толстый палец и пытался успокоить перепуганных птиц.

— Ладно, дорогой, не волнуйся ты так из-за всякой ерунды, — нетерпеливо сказала Айрис.

— Но им это вредно. Их нельзя так пугать. Посмотри, даже Джонни не хочет теперь садиться ко мне на палец. Ты так его нервируешь.