Войдя в квартиру, Подлесный сразу бросился к телефонному аппарату. Он даже дверь забыл запереть, чего давненько с ним не случалось. Он набрал номер Коробовых и дождался размеренных, неторопливых гудков. Однако дождаться, чтобы кто-нибудь снял трубку на том конце провода, у него не получилось – гудки шли и шли, один за другим, с надоедливым однообразием.
Подлесный сбегал на кухню и включил чайник, затем вновь набрал тот же номер. Результат оказался прежним. Потом Дмитрий пил чай и звонил, жевал бутерброды и звонил, брился и звонил, смотрел телевизор и звонил. Но Коробовы не отзывались. И он вновь и вновь клял себя за то, что не удосужился раньше узнать номер телефона каких-нибудь других соседей матери.
А ведь знал же, что телефон есть и на первом этаже, в квартире слева, где жил участник войны дядя Паша, и на четвёртом, в пятнадцатой квартире. Если бы хоть знать фамилию этого дяди Паши или фамилию жильцов пятнадцатой квартиры, то можно было бы попытаться узнать номер через справочное.
Однако фамилий он не знал. Поэтому продолжал упорно названивать Коробовым, которые, вполне возможно, уже на даче своей или в пути.
Наконец соединение случилось. Подлесный едва трубку от неожиданности не выронил – так он свыкся уже с тем, что никто не отвечает. Это была Валентина Прохоровна.
– Тётя Валя! – обрадованно закричал Подлесный. – Это Дима Подлесный звонит. Добрый день! Я хотел с мамой поговорить. Вы не могли бы её пригласить?
– А, Димочка, здравствуй! Но я её только что встретила, она на рынок пошла. Так что я бы, конечно… Ты позвони через часик.
– Через часик?! – вскрикнул Дмитрий. – Вот же гадство! Мне тут скоро бежать надо. А раньше она не может появиться?
– Ну, я не знаю. Может, и раньше объявится. Если бы она знала, что ты позвонишь, тогда… Ты, наверное, поздравить её собирался?
– Да.
Подлесный ещё немного поговорил с Коробовой, попросив в заключение оставить матери записку в двери, в которой сообщить, что он сейчас будет звонить ей, и, раздосадованный, бухнулся на кровать. Так можно и на встречу с Денисом опоздать.
Мать не появилась в квартире Коробовых ни через тридцать минут, ни через сорок, ни спустя час. Придётся ехать, а по пути откуда-нибудь позвонить. Ещё несколько минут, последняя попытка – и всё.
И тут Подлесный услышал какие-то звуки в коридоре. Он приподнялся на локтях и повернул голову. В квартире, определённо, кто-то есть. Дмитрий только собрался вскочить на ноги, как раздался свирепый окрик:
– Лежать!
И Подлесный увидел человека в тёмной одежде с направленным на него пистолетом.
– Одно движение – и я стреляю! – последовало грозное предупреждение.
Дмитрий не то, что не двигался, он, кажется, и не дышал даже. Появились ещё двое, тоже вооружённых, и заставили его сползти с кровати и лечь лицом вниз.
Третья попытка? Теперь врываются в квартиру и укладывают на пол, чтобы уже наверняка и окончательно? Неужели он не закрыл дверь? Кто они? За что? Почему? Все эти вопросы, давно уже не новые, достигли небывалой остроты.
Может быть, у него ещё есть время? Может быть, у него ещё есть несколько секунд, чтобы задать волнующие его (чрезмерно мягко, конечно, сказано) вопросы этим вооружённым людям? Надо спешить, однако невесть откуда взявшийся ком в горле встал таким образом, что и звука единого не выдохнуть. Наконец Дмитрий выдавил из себя:
– За что?.. Что я такого?.. Поговорить, разобраться… Я прошу!
– Поговорить? Похвальное желание, – ответили ему с усмешкой. – Но учти: один неправильный ответ – расстрел. Как?
– Но… собраться с мыслями, настроиться… – начал торговаться Подлесный.
– Никаких настроиться! – прикрикнули на него. – И не шевелись! Что ты делал в шестнадцать часов? Точнее, без четверти?
– Я ехал сюда! Я спешил, чтобы позвонить маме!
– Ты ещё и маме позваниваешь? А я думал, у таких, как ты, и мам-то не бывает, – с деланным удивлением сказал один.
– Вот уже и неправильный ответ имеется, – заметил второй.
– Нет-нет, я говорю правду! – горячо возразил Подлесный. – А вы кто?
– Ты не догадался?
– Да я, вроде бы, догадался, – неуверенно ответил Дмитрий. – Но ваши вопросы…
– Что тебя смущает в наших вопросах?
– Ну… спрашиваете, где был. Такие вопросы обычно менты задают.
– А мы кто, по-твоему? – рассмеялись ему в затылок.
– Так вы не?.. Вы, правда, из милиции? – не смел обрадоваться Дмитрий, мгновенно сообразивший, что тюрьма лучше могилы.
– И кого же ты боишься, земляк, сильнее, чем нас?
– Тех, кто уже дважды пытался меня убить.
– Кто они?
– Сам не знаю.
– Наверно, потому, что безгрешен?
– Именно поэтому.
– Так где ты был без четверти четыре часа дня?
– Я уже сказал, что сюда ехал, с дачи. По Ярославке, потом по кольцу. А без пятнадцати я, наверно, уже с кольца свернул, – ответил Дмитрий.
– По Ярославскому шоссе ехал?
– Ну да.
– Так-так. А что ты делал в районе Королёва? Из гранатомёта стрелял? Или из автомата поливал? Говори!
– Я же говорю, что сюда ехал! Я, между прочим, там знакомого встретил. И он может подтвердить! Они там возле светофора… Целая бригада, кстати! Мы немного поговорили, и я двинул дальше.
– А он?
– Он остался.