В кольце твоих рук

Наташа подобрала волосы и небрежно заколола их в большой пучок на макушке. Несколько непослушных прядей зазмеились по спине и плечам, но так было даже лучше. Вокруг шеи обвилась черная бархатная лента с миниатюрным серебряным медальоном в виде сердечка.

Наташа закружилась перед зеркалом. Юбка вспорхнула, обнажая стройные колени. Давно уже она не чувствовала себя такой красивой.

Раздался осторожный стук в дверь.

— Наташа! — услышала она голос Ирины. — Вы готовы? Нам уже пора.

— Готова, готова, готова! — пропела Наташа.

Дверь распахнулась. Из-за плеча Ирины нетерпеливо выглядывал Майский. Наташа чуть не расхохоталась, увидев, что у него буквально челюсть отвисла от изумления.

— Ну и ну! — Он даже присвистнул.

Ирина раздраженно дернула головой. В своем строгом сером костюме из плотного шелка она выглядела настоящей матроной.

— Очень мило, — сухо сказала она, почти не разжимая губ, что лишний раз убедило Наташу, что выглядит она просто потрясающе.

А еще она поняла, что в этот дом ее больше не пригласят.

Внушительное здание «Федерал-палас» напоминало раскрытый альбом для фотографий. Наверное, какой-то сентиментальный великан, скучая по воспоминаниям детства, поставил его перед собой, полистал, да так и забыл убрать.

Парковка была вся забита. Они долго колесили в поисках свободного места. Наконец кто-то отъехал, и Майскому удалось очень удачно пристроить свою «Волгу» совсем недалеко от входа.

В ярко освещенном холле их уже ждали. Высокий широкоплечий охранник, кинув быстрый взгляд на пригласительный билет, проводил их до входа в ресторан.

В центре просторного зала с колоннами и пальмами в кадках располагался длинный стол под белой скатертью, уставленный приборами, бокалами всех мастей, цветами и разной Снедью. Изящные голубые свечи лукаво перемигивались между собой. Их мягкий свет, отражаясь в изломанных гранях бокалов, окутывал стол мерцающим сиянием.

Вокруг толпились гости. Официанты деловито сновали туда-сюда, разнося напитки. Из соседнего зала доносилась музыка.

Завидев в дверях Майских, хозяин что-то сказал окружавшим его гостям и направился к ним легкой походкой, необычной для человека столь внушительных размеров. Если бы Гаргантюа родился в Африке, он бы в точности походил на Аль-Хаджи Балогуна. Тот же огромный рост, бычья шея и необъятный живот, который не мог скрыть даже безразмерный бордовый балахон, щедро украшенный золотым шитьем. На груди тускло поблескивала толстенная золотая цепь. Добродушное круглое лицо с пухлыми губами чем-то очень напоминало актера Евгения Леонова. Наташе даже показалось, что он сейчас хитро подмигнет ей, сделает свирепую гримасу и скажет: «Пасть порву!» Но ничего подобного, конечно же, не произошло.

Балогун поднял руки в приветственном жесте и пророкотал на весь зал, перекрывая музыку и многоголосый говор гостей:

— Господин Майский! Рад приветствовать вас и вашу очаровательную жену. А это и есть ваша гостья? — спросил он, взглянув на Наташу.

— Да. Наташа Преображенская, моя племянница. — Похоже, Юрию Петровичу понравилась эта версия и он неуклонно ее придерживался.

— Она делает вам честь. — Рука Наташи утонула в его огромной лапище. По-английски он говорил с акцентом, но совершенно правильно и не без изящества.

— Я счастлива, что вы позволили мне прийти. Поздравляю вас с юбилеем, — улыбнулась она. — Насколько я знаю, «аль-хаджи» по-арабски значит «паломник». Вы бывали в Мекке?

— Дважды, — ответил Балогун, важно надувая щеки. — Уже два раза совершил я паломничество к святым местам вместе с другими правоверными.

— А по-арабски вы говорите? — осведомилась Наташа, резво переходя на этот язык, что, впрочем, потребовало от нее настоящего мозгового штурма. Все, что она знала, было почерпнуто из общения с однокашниками-арабистами и не выходило за рамки «здравствуй — до свидания».

— Немного, — ошарашенно ответил ей Балогун. — К сожалению, совсем немного.

— А как же вы читаете Коран? Каждый правоверный мусульманин должен знать арабский и читать Коран в оригинале, — уверенно заявила Наташа. Она и сама бы не смогла объяснить, зачем затеяла этот разговор. Ее просто несло, и она не могла остановиться. — Ля илла иллялла, уа Мухаммад расулу'лла[7], — проговорила она нараспев. — Это как музыка.

— Вы правы, — смущенно улыбнулся Балогун. — Вы угадали мое заветное желание. Но дел всегда так много, а времени так мало. Вот если бы у меня была такая учительница, как вы… — Балогун галантно склонил голову.

— Что вы, что вы! — замахала руками Наташа. — Я так мало знаю. Вам нужен настоящий преподаватель, араб и все такое. Давайте лучше будем говорить по-арабски при каждой встрече.

— Неплохая мысль!

Тут вошли новые гости. Балогун извинился и пошел их встречать.

Ирина и Юрий Петрович, завидев каких-то своих знакомых, отошли к ним. Все остальные гости, разбившись на группы, были заняты своими разговорами. Наташа осталась одна.

От нечего делать она подошла к арке, ведущей в соседний зал, и заглянула туда. Там было почти пусто. В дальнем углу играл небольшой оркестрик. Одна пара томно кружилась под звуки «Голубого Дуная» Штрауса.