В кольце твоих рук

А впрочем, может, без нее и спокойнее. Ему по крайней мере она ничего хорошего не принесла.

— Решено, Брайс. Увидимся в пятницу.

Майкл положил трубку. Телефон тут же зазвонил снова. Кто на этот раз? Номер его прямого телефона был известен лишь немногим самым близким людям.

— Майкл?

— Да.

— Майкл, это я, Наташа.

Во внезапно наступившей тишине он услышал ее легкое дыхание. Не может быть, этого просто не может быть!

— Майкл? Ты здесь?

— Да, да. Я слушаю.

— Я… Сьюзен Мартин дала мне твой телефон, и я подумала… Голос ее неожиданно пресекся. Просто растаял в трубке и все. Майкл сжал трубку так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Наташа! Как… где… О Господи, что это мы лопочем? Где ты сейчас?

— Недалеко от Гайд-парка. Я здесь остановилась на несколько дней.

— Отлично. Через час я буду ждать тебя в баре «Трэмп». Это недалеко от Пиккадилли.

Он объяснил ей, как туда добраться, что немного привело его в себя. Если хотите обрести чувство реальности, смело беритесь описывать дорогу куда-нибудь, чем заковыристее, тем лучше. Моментально отрезвляет.

К тому моменту, когда он повесил трубку, он уже вполне владел собой.

Майкл не случайно назначил Наташе встречу в баре «Трэмп». Это был скорее не бар, а дансинг-клуб, изысканно стилизованный под бродяжий притон[19]. Излюбленное место лондонской богемы, он привлекал самую сумасбродную публику, которую только можно вообразить. Все заезжие знаменитости считали своим долгом отметиться здесь.

Среди завсегдатаев было много известных лиц, не сходящих с обложек модных журналов. Авангардные модельеры и их модели, похожие на причудливых птиц, театральные режиссеры, художники, писатели и киношники всех мастей, рок-звезды и дизайнеры придавали заведению тот неповторимый колорит, который неизменно обеспечивал «Трэмпу» славу самого модного местечка в Сохо.

Официанток подбирали исключительно по длине ног или, может быть, специально выращивали для этой цели. Более длинноногих девиц было просто невозможно себе представить. Коротенькие лохмотья, в которых они щеголяли, только подчеркивали эту деталь их тел. Плавно перемещаясь между столиками, они не просто обслуживали клиентов, но, казалось, исполняли замысловатый танец, каждый раз новый, в зависимости от музыки.

Над всем этим разношерстным сборищем уверенно царил Мекки-Нож[20], чернокожий ди-джей, краса и гордость «Трэмпа». Когда он восседал за пультом, его власть над людьми была бесконечной. Он мог взвинтить аудиторию до высшей точки кипения и тут же остудить, погрузив в обволакивающие волны блюза. Мог довести чувственность до самого опасного предела, а потом, одним мановением руки, вздыбить цунами рок-н-ролла. Он жонглировал сердцами людей, как умелый циркач на арене жонглирует мячиками. Брехтовскому герою такое и не снилось.

Майкл часто приходил сюда и уже успел стать своим. Нигде он так не отдыхал, как здесь, после монотонной мясорубки Сити. Рыцари бизнеса, закованные, как в броню, в одинаковые деловые костюмы, сюда не заглядывали. На этот счет он мог быть абсолютно спокоен. Здесь он мог себе позволить быть самим собой, тем Майклом Джонсом, которому не суждено было состояться в реальной жизни. Почти таким, каким он бывал в Испании, мачо, крутым, рисковым мужиком, любящим ходить по лезвию бритвы.

И женщины здесь были совсем другие, не такие, которых он встречал на скучных деловых приемах. Раскованные и бесшабашные, они не признавали никаких запретов. Жить, как они, Майкл не смог бы. Это бы скоро наскучило. А вот мимолетные соприкосновения с их миром были как прохладный, освежающий душ в жаркий день.

Майкл ждал Наташу, и чем дальше, тем больше сомневался в правильности сделанного шага. В одну и ту же реку нельзя войти дважды. Та вода уже утекла, все изменилось. Изменились и они. Он слишком хорошо, до мельчайших деталей помнил о том, что было между ними пятнадцать лет назад, слишком дорожил этими воспоминаниями.

Ему вдруг стало не по себе. Вот она придет сейчас, не первой свежести тетя с двойным подбородком и расплывшейся фигурой, и все испортит. О чем они будут говорить? Впрочем, Мекки-Нож не даст ему пропасть. Сегодня музыка гремела, как никогда.

Народ продолжал прибывать. Обычно «Трэмп» заполнялся до отказа к десяти часам вечера, а после менеджеру приходилось отказывать разгоряченным посетителям, когда вежливо, а когда и не очень, смотря по ситуации. И только самые-самые могли прийти сюда в любое время. В таких случаях на свет Божий извлекались резервные столики.

— Майкл, детка, сколько лет, сколько зим! — проворковал прямо у него над ухом знакомый женский голос.

Майкл вздрогнул и обернулся. За его плечом, покачиваясь на высоченных каблуках, стояло умопомрачительное видение. Торчащие живописными клоками огненно-красные волосы. Удлиненные, подведенные чем-то белым, почти до висков глаза. Алый, в тон волосам, рот. Высокая худая фигура, казалось, вот-вот переломится в талии.