В кольце врагов (СИ)

Однако уже нарастает визг преследователей, отчаянно, яростно вопящих и медленно, но верно настигающих горстку русов, пытавшихся отбить полон. Но силы их были слишком малы, да и откуда этим силам взяться, если за спиной кочевники не оставили ни единой целой крепости? Вот, набралась жалкая сотня мстителей, но лучше настигнуть их сейчас, чем позволить уйти, а после вновь ожидать удару в спину…

Через изгиб дороги кочевники проскочили на полном скаку, плотной колонной. Артар было дернулся вперед, собираясь бросить людей в атаку, однако я упредил его жестом руки — еще рано. Половцы нас пока не заметили, так пусть в ловушку втянется как можно больше врагов!

Но вот, когда, увлекшись погоней, поворот дороги миновало уже под полторы сотни всадников, голова колонны начала замедляться, раздались первые испуганные и упреждающие вопли куманов. Склонив свое копье, я поддал пятками бока скакуна, посылая его вперед и одновременно громко воскликнув:

— Бе-е-ей!!!

И тут же за спиной мощно грянуло сотнями глоток:

— МАР-Р-Р-РГА-А-А!!!

Этот древней сарматский боевой клич переводится как «убивай»…

Пространства для разгона у нас в самый раз, от края выгнутой дугой опушки до дороги метров шестьдесят. Учитывая, что за спиной стоит еще два ряда всадников, реальное расстояние до половцев сокращается до пятидесяти — вполне достаточно, чтобы крепкий жеребец разогнался для тарана! Куманы, заметив опасность, вовсе смешались — одни разворачивают коней и сталкиваются с теми, кто все еще продолжает преследование, вылетая из-за поворота, другие разворачиваются навстречу нам, склонив копья, третьи жмутся у них за спиной, натягивая луки… Но остановить нас стрелами им не удалось — ударный кулак аланов закован в прочную пластинчатую броню вместе с лошадьми, всадники прикрыты широкими круглыми щитами. Стрелы застревают в них, не нанеся серьезных повреждений.

Дважды я ощутил чувствительные удары в свой ростовой, каплевидный щит — но продолжил движение, с каждой секундой стремительно сближаясь с выскочившим навстречу половцем. В глазах его плещется страх — каким-то чудом я разглядел их, отметив про себя серый цвет зрачков. Да и неудивительно — мой противник из брони имеет лишь шлем и серый халат, прикрыт небольшим круглым щитом, а конь его и вовсе без защиты. Между тем я закован в кольчугу и ламеллярный панцирь, голову прикрывает шлем со стальной личиной и бармицей, защищающей шею сзади… Вот только в отличие от меня противник всю жизнь провел в седле, и скакун слушается его так, будто они с половцем единое целое.

Мы скачем навстречу друг другу с дикой скоростью, нацелив копья в грудь противника, но буквально перед самым столкновением куман умудряется сместиться влево, уйти от моего удара! И одновременно с этим он с легкостью меняет направление атаки, склонив копье в сторону и нацелив его острие мне в голову, прямо в глаз!

Удар!!!

Все, что я успел сделать, это рывком поднять щит и сбить вверх вражескую сталь. Но скорость сближения была столь велика, что даже вскользь пропущенный тычок копья по шлему отозвался сумасшедшей болью и отбросил голову назад. Соответственно, я выгнулся, спиной заваливаясь на конский круп, ступни тут же покинули стремена… А в следующий миг мать сыра земля весьма жестко приняла меня в свои объятия, так что на несколько секунд перехватило дыхание. Все это время я с ужасом ожидал, что конские копыта пройдутся по животу, давя внутренности.

Страх придал сил: перевернувшись на бок, вскоре мне удалось подняться на четвереньки, а позже я и вовсе выпрямился, с трудом пропихивая воздух в легкие и дико кашляя. Волосы пошевелил легкий ветерок, и только тут я осознал, что удар сбросил с головы шлем. Копье и щит были выпущены из рук при падении вполне сознательно…

Лихорадочно обернувшись, я со страхом ожидаю увидеть, как ссадивший меня половец неспешно приближается, широко, издевательски улыбаясь, но глаза мои нашли лишь труп в знакомом сером халате, насквозь пробитый ясским копьем и теперь валяющийся на земле. В отличие от меня, сдуру полезшего в кавалерийскую атаку, аланы знают в ней толк, и их удар опрокинул колонну кочевников. Опытные всадники, они направили коней мимо меня, сумев не раздавить мою бренную тушку.

И как же я им за это благодарен!

Между тем схватка продолжалась: ясы прижали куманов к лесу, остервенело вырубая степняков. Центр и хвост вражеской колонны подались назад, но в тылу их Ждан и его бродники должны были уже завалить несколько деревьев, перегородив половцам путь к отступлению и встретить спешившихся кочевников мечами и топорами.

Ко мне подошел крепкий гнедой жеребец, тихо фыркнув в лицо: мол, как так-то, хозяин? За хитрость и сообразительность я прозвал скакуна Лисом, и сейчас мне отчего-то стыдно даже смотреть ему в глаза. Сам не ожидал, что окажусь столь никудышным всадником! А ведь казалось, что за месяцы, проведенные в седле, я уже давно освоил искусство верховой езды. Да, может, и так, вот только одно дело управлять лошадью на марше и совсем другое — править ею в бою.

— Воевода, не зашибся, часом?!