В кольце врагов (СИ)

И словно по благословению небес, тмутараканцы прислали свое посольство! Правда, Кабугшину очень не понравился тон их переговорщика, воеводы Урманина, как и его требование поступить к князю на службу. Но угроза вторжения Шарукана меняла расклад сил, и хан не стал требовать равноправного союза, когда услышал о желании Ростислава ударить в спину идущим на Русь половцам. Нет, ему не составило труда обмануть и воеводу-посла, и самого кагана! Ведь их желание сокрушить Шарукана в русских землях открывало перед Кабугшином блистательные возможности…

Только подумать: куманская степь на время похода лучших своих воинов останется без щита, практически без защиты! Да, ранее идею ударить по половецким кочевьям хан счел бы безумной — ведь однозначно последует месть, и ответ врага будет страшен. Однако теперь, когда Шарукана ждала скорая смерть под мечами русов, ситуация в корне менялась. Да, Кабугшин дал кагану Тмутаракани две тысячи воинов — но самых молодых и неопытных, поставив над ними горячего старшего сына, уже начавшего косо поглядывать на стареющего отца! В душе хан желал Каталиму скорой смерти в бою, все свои надежды возлагая на младшего, по-настоящему любимого, уважительного и не по годам мудрого Карама. Последнему, правда, может, и не хватает воинского опыта, да безжалостности к врагу, но этот поход все исправит… Пусть даже сгинут воины, переданные Ростиславу, пусть сгинет неверный, гордый сын, пусть обретет смерть сам каган Тмутаракани — но лишь бы вместе с Шаруканом Старым! Пусть же все враги Кабугшина истребят друг друга!

Но даже если нет, хан нашел лучший выход для своего племени. Пока воины куманов покинули свои кочевья, печенеги ударят по ним, вырезая всех подряд, кроме молодых женщин и девушек, способных к деторождению. А вот их всех мужи-печенеги должны покрыть одну за другой, по несколько раз, ни делая ни для кого исключений. И так в каждом половецком кочевье, в каждом стойбище, докуда удастся дотянуться!

А дальше все просто: Шарукан с войском гибнет на Руси, ослабляются дружины русских каганов. Северные кочевья куманов, узнав об участи соседей, бегут за Дон — пропустят их тмутараканцы или нет, это уже другой вопрос. Перебьют, поработят — хорошо, нет — степь так или иначе станет свободной. Племя Кабугшина покинет Таврию, пусть Ростислав ищет подданных в бескрайних ковылях от Дона до Данапра! А зимой брюхатые половецкие бабы будут вынуждены искать спасения у печенегов — и их не погонят, вовсе нет! Захваченного скота хватит прокормить всех, а весной выжившие разродятся — и это будут дети печенегов, новые воины и женщины набирающего силу племени! Кабугшин призовет в степь черных клобуков с Руси, даст им землю для кочевий в обмен на признание своей власти, и в следующем поколении его народ обретет старую силу! А когда половцы придут мстить — что же, можно будет вновь заключить союз с каганом Тмутаракани. Опираясь на его крепости по Дону и с помощью его воинов, Кабугшин или уже Карам остановят врага на рубеже великой реки. Придется волкам уйти, позорно поджав хвост!

Да, именно такие мысли посещали голову печенежского хана, когда он принимал условия кагана Ростислава…

Однако не все в этой жизни идет как хотелось бы, как мечталось. Чтобы захватить как можно больше стойбищ, хан поделил своих людей на множество небольших отрядов. Войско его вышло из Таврии изгоном, выпустив вперед сеть дозоров, при себе хан оставил тысячу отборных ратников. Но пусть половецкую степь и покинули лучшие воины, неопытная молодежь и старики каждый раз отчаянно бились с превосходящим врагом, не думая отступать и покоряться. Печенеги успешно перехватывали их немногочисленные дозоры, объединялись перед атаками на кочевья, получая в схватках решающий численный перевес. И все же каждая из них уносила жизни воинов племени…

Тем сильнее было ожесточение победителей. Дикие крики убиваемых стояли над стойбищами, вопли и стоны жертв стали сладкой музыкой для беснующихся печенегов. Они не просто убивали детей и стариков, они подолгу издевались, терзая их, пытая, сжигая в кострах и разрывая лошадьми. Скопом изнасилованные женщины часто умирали уже наутро после скотских игрищ. Но захватчики, пресытившиеся женской плотью, замучили и убили многих пленниц просто ради того, чтобы помучить и убить…

Нет, не этого хотел жестокосердный хан! Ему были безразличны муки им же обреченных, но его собственные воины стали очень быстро терять боевые качества. Слишком много времени они проводили среди беззащитных жертв, слишком много времени тратили на бесовские развлечения, опьяненные кумысом и вседозволенностью. Утопив собственное человеческое обличье в крови беззащитных, они перестали слушаться приказов, перестали беречь то, что приказано было беречь! Тех же женщин, которые должны были стать матерями будущего народа, тот же скот, который во множестве забивался, чтобы воины могли отведать печени, жаренной на углях. Выпотрошенные туши баранов просто гнили посреди степи, привлекая к разоренным кочевьям хищников и порождая заразу.