В колыбели с голодной крысой

Поняв это, я также осознал, что обречен выдержать все до конца. Да, я трус, и к тому же редкостный, потому что не способен даже бежать прочь. Но моя трусость перед грубостью Бена и Джерри, лицемерием капитана Уиллика, властью Леонарда Флейша и вкрадчивой аморальностью Сондры Флейш не шла ни в какое сравнение с отвращением, которое я испытывал к себе. Я осознал, что больше всего на свете боялся поколебать свое собственное мнение о себе. Поэтому я встал и пошел обратно.

Обратный путь показался намного длиннее. В конце концов в темноте показались огни мотеля и его приземистый силуэт, похожий на длинный индейский глиняный барак. Я вошел в свой номер, не зажигая света. Медленно разделся, потому что боли стали мучительнее, чем прежде, и заполз в постель. Мимо по шоссе промчалась машина. Свет ее фар скользнул по моим окнам и исчез.

Было совсем тихо, если не считать шум изредка проезжающих по шоссе автомобилей да чуть слышное жужжание насекомого. Горло жгло от сильной боли, а белые пластыри сильно сжимали живот. Я закрыл глаза, и вскоре сон сморил меня.

Глава 14

Проснулся я от резкого стука в дверь. Я открыл глаза и вгляделся в кромешную тьму. Стук прекратился, и задергалась ручка двери, потом снова послышался стук.

Меня охватил страх. В обычной обстановке я просто разозлился бы, но после того, как меня избили, я не на шутку испугался. Я съежился на кровати, подумав о том, что стены здесь очень тонкие и не могут служить надежной защитой.

И тут я услышал:

— Проснитесь же, эй вы!

— Кто там? — спросил я, но, как оказалось, всего лишь мысленно.

Тот же голос пробормотал уже тише:

— Черт его подери! — В нем слышалось раздражение, но не угроза. Ручка двери бешено задергалась.

Я осторожно поднялся с кровати, стараясь двигаться бесшумно, надел очки и поплелся к двери. Ручка перестала дергаться, и воцарилась тревожная тишина. Я приложил ухо к филенке и услышал за дверью тихое бормотание.

— Кто там? — с большим усилием я выдавил из себя свой хриплый шепот и закашлялся.

— Наконец-то, — послышалось в ответ. — Это Флетчер. Откройте.

— Одну минуту! — Я совершенно забыл о Флетчере. Нащупав выключатель сбоку от двери, я зажег свет и открыл дверь. В последний момент я сообразил, что стою в одних трусах и майке. Но Флетчер уже входил в комнату.

Он был среднего роста, лет пятидесяти, коренастый, круглолицый. В добротной одежде, он выглядел весьма преуспевающим бизнесменом. Он прошел в комнату, огляделся и спросил:

— Килли еще не отпустили?

— Нет, сэр.

— Вы об этом мне ничего не сказали, — проговорил он, кивком указав на мое лицо. Я потрогал бинты на щеке.

— Это случилось уже после.

— Местные хулиганы?

— Полиция. Он поморщился:

— Плохо. Голос тоже из-за этого?

— Думаю... думаю, да.

— Лучше закройте дверь.

— Да, сэр. — Я быстро закрыл ее и поставил на предохранитель.

Когда я отошел от двери, Флетчер уже сидел в кресле, открывая чемодан.

— Вы лучше сядьте, — сказал он. — Вы очень бледны.

— Да, сэр.

— А это что такое? Вы весь в пластыре!

— Да, заклеен живот.

— Переломов нет?

— Нет, сэр.

— Слава Богу.

Я снова прилег на кровать, почувствовав слабость. Затем вдруг спохватился и спросил:

— Сколько времени, не знаете? Он взглянул на часы.

— Четверть третьего. Должны были приехать сюда раньше, но в бюро проката автомобилей в Сиракьюсе царит полная неразбериха. — По его тону я понял, что некомпетентность для него — смертельный грех, а абсолютная компетентность — единственная стоящая цель. Он сразу же завоевал мое доверие, и я лежал на спине, довольный, что мое представление о нем подтвердилось.

Он вытащил плоский серебряный портсигар и открыл его.

— Полагаю, что вы сейчас не в состоянии курить. Я покачал головой:

— Нет, спасибо.

— Так я и подумал.

В портсигар была вделана зажигалка, он закурил и сунул портсигар обратно в карман.

— Я не хочу, чтобы вы слишком напрягали голос, — сказал он, — но мне необходимо знать, что здесь происходит. Расскажите в общих чертах.

— Существовала переписка с человеком по имени Гамильтон, работавшим на здешней обувной фабрике. Мы с Уолтером приехали сюда, чтобы встретиться с ним. Мы пошли к нему домой, он находился на фабрике, и мы побеседовали с его женой. Потом нас арестовали. Меня продержали всю ночь, а Уолтера держат до сих пор. Они не сообщили мне о причине ареста, и только утром я понял, в чем дело. Был убит Гамильтон. Застрелен.

— Они не предъявили Уолтеру обвинение?

— Думаю, нет. Они задержали его, чтобы допросить. Его тоже били.

— А с вами как? Как вы все это заработали?

— Я... ну, одна девушка, которая работает репортером в местной газете, оказалась студенткой из моего колледжа. Она дочь управляющего фабрикой, но я подумал... словом, я говорил с ней. Все рассказал ей в точности, как было на самом деле. А потом в газетной статье она все вывернула наизнанку и обозвала меня глумливым и дерзким Стендишем, и я пошел к ней, чтобы выразить свое отношение к ее писанине.

— Вы пошли в редакцию?

Я почувствовал, что краска стыда заливает мое лицо.

— Нет, домой к ее отцу. И с ее отцом я тоже разговаривал.

— Ссорился с ним?