В команде Горбачева: взгляд изнутри

Сделав явные подвижки в сторону реализма, Ельцин обезоружил своих оппонентов, ослабил их критический запал. В конечном счете Полозков заявил, что фракция "Коммунисты России" выступает за сохранение российского руководства в прежнем составе. У «демократов» это вызвало иронию, а у ортодоксальных коммунистов — недоумение. Так или иначе замыслы противостоящих Ельцину сил были сорваны.

Более того, Ельцин решил перейти в наступление: вместо традиционного заключения после обсуждения своего доклада он неожиданно огласил Декларацию с требованием предоставления ему до избрания Президента РСФСР дополнительных полномочий, и оппоненты оказались застигнутыми врасплох, не смогли не то чтобы сделать, но и сказать что-то внятное. В форсированные сроки решено провести выборы Президента России — уже 12 июня.

Таким образом, острейший политический кризис начала 1991 года не удавалось разрешить ни атакой Ельцина на союзный центр (она захлебнулась), ни наступлением на Ельцина в российском парламенте, окончившимся полной неудачей. Следует при этом иметь в виду, что действия фракции "Коммунисты России" в парламенте контролировались правоконсервативным руководством Компартии России и далеко не были адекватными позициям Горбачева.

Возникло своего рода равновесное противостояние, ни одна из противоборствующих сторон не располагала достаточными силами, чтобы осуществить свой курс, свою программу разрешения острейших проблем в экономике, в межнациональных отношениях, в укреплении власти. Сама логика событий поставила вопрос о поисках подвижек и компромиссов.

Чувствуя ослабление поддержки со стороны партии, а также определенный поворот в общественных настроениях не в его пользу, Горбачев все больше задумывался над проблемой политической базы для дальнейшего продвижения страны по пути демократических преобразований. Его внимание привлекла идея центризма, которая спонтанно вырастала из глубины общества. По моей просьбе свои соображения на эту тему подготовили для Президента заместитель главного редактора журнала «Коммунист» Лацис, главный редактор журнала «Диалог» Попов, и. о. директора Института марксизма-ленинизма Горшков. В таком же духе с акцентом на идею государственности состоялся разговор с Ципко, который в свою очередь имел обмен мнениями по этим вопросам со Станкевичем. В контакте с Шахназаровым мы подготовили соответствующие разработки для Президента, и он реализовал их в порядке постановки вопроса на встрече с белорусскими учеными во время пребывания в Минске. Эта работа была своего рода теоретико-идеологической прелюдией к новоогаревскому процессу.

В начале апреля на заседании Совета Безопасности при обсуждении политической ситуации в стране и предложения оппозиции по "круглому столу" впервые, насколько помню, прозвучала мысль о выработке программы действий Президента СССР совместно с руководителями республик, выступающих за сохранение обновленного Союза, включая, разумеется, и Россию. Пусть это будут не все республики, а только «девятка», но нужна доверительная и узкая встреча Президента с государственными руководителями этих республик. Такая встреча была намечена на середину апреля, а 24–25 апреля должен был состояться Пленум ЦК КПСС.

В разговоре со мной Горбачев подчеркивал дилемму: или пойти на серьезное соглашение и подвижки с «девяткой», но тогда это может быть встречено в штыки на Пленуме ЦК, или, наоборот, проводить более жесткую линию с руководителями республик, но получить поддержку на Пленуме ЦК. Я высказался за то, чтобы повести активный диалог с российским руководством и с «девяткой» в целом, выработать совместную программу национального спасения, тем более, что непреодолимых разночтений, если брать существо вопросов, например, в экономической области, а не идеологические интерпретации, нет. С ней пойти на Пленум ЦК, вынудив критиков и слева и справа публично определить свою позицию. Конечно же, партию и поддержку с ее стороны надо постараться сохранить, иначе вас «демократы» проглотят и выплюнут, но сохранить именно на основе общенациональной программы обновления и спасения страны.

Горбачев попросил меня вместе с Шахназаровым продумать платформу для проведения совещания «девятки», имея в виду возможность принятия какого-то итогового документа. Он сообщил мне, не раскрывая существа вопроса, что Яковлев написал большую записку с анализом ситуации и со своими предложениями.

Встреча "1 + 9", положившая начало новоогаревскому процессу, произошла 23 апреля.

Еще поздно вечером стали доходить неофициальные сообщения о достигнутом поистине поворотном шаге. На следующий день в печати было опубликовано Совместное заявление Президента СССР и руководителей девяти республик о безотлагательных мерах по стабилизации обстановки в стране и преодолению кризиса.