В конце пути

– По-разному, – ответил Чарли. – Я ездил в Пальмиру перед тем, как начали взрывать памятники, искал статую Баала; на Сицилии спасал фреску из византийской церкви, которую хотели снести и построить на ее месте офисный центр. В Шотландии один мужчина учил меня ловить рыбу голыми руками; в Перу я вел беседу с женщиной, чей язык больше никто никогда не услышит. Мой начальник полагает важным чествовать… не только живых, но и их образ жизни. Начальник говорит – ты не поймешь, что именно умирает, пока сам не пройдешь дорогами, по которым ходил умирающий, не подышишь его воздухом. Мне нравится путешествовать. Нравятся новые знакомства. Они… они дарят… – Чарли замолчал.

– Даже знакомства с умирающими? – спросил Патрик и, увидев вспыхнувшие глаза Уле, добавил: – Ой, то есть я не…

– Хороший вопрос для такого места, – успокаивающе махнул рукой профессор. – Для такого места – особенно хороший.

Чарли поморщился.

– Порой… Одна девочка, она… ее родители, они плакали, но девочка… Порой реальность придает сил. С моим появлением то, что раньше вселяло ужас, становится осязаемым.

– И ты угощаешь чаем.

– И порой я угощаю чаем, да.

– А кто ж боится чая? – рассудительно заключил профессор, обхватив кружку почернелыми пальцами.

Посидели в тишине. Где-то за ледником утробно лопнула струна, маленький островок закружило в водовороте, разломало на части, забили барабаны, горизонт немного приблизился. Уле пошевелил бесчувственной ногой в ботинке, повертел головой вправо-влево, хлебнул чаю. Свен молча наблюдал.

Патрик не выдержал:

– Мне прислали электронное письмо. Пригласили сюда, в это место, в это время. Письмо пришло из Милтон-Кинс, его подписала некая Саманта от имени Смерти.

– В управлении в Милтон-Кинс действительно работает Саманта, – пробормотал Чарли, не отрываясь от созерцания гибнущего ледника.

– У Смерти есть управление? – с живым любопытством уточнил Уле.

– Организация поездок, поиск жилья, новостные сводки, билеты в театр, изысканные застолья… Однажды мне пришлось сопровождать на самолете в Колумбию повара, специалиста по рыбе фугу. Знаете, как трудно найти бамбуковые носки в той части Нигерии, которую контролируют исламисты из «Боко харам»?

– Смерть привередлив?

– Смерть непредсказуем. Смерть… любит поступать по-человечески – как он это понимает. Иногда «по-человечески» означает бродить босиком по миру. Иногда – мчать на велосипеде по опасной автостраде, а иногда… иногда по-человечески – требовать кальяна в столице Северной Кореи. – Уловив молчание собеседников, Чарли поднял голову, оценил удивленно приподнятые брови Патрика, сосредоточенные морщины на лбу Уле. – Я же говорю, работа у меня интересная. Вечер караоке с вестницей Голода в автофургоне на берегу реки Ялуцзян достоин памяти потомков.

Они вновь погрузились в грохочущую талую тишину.

Затем:

– Что было в письме? – спросил Уле. – От Саманты из Милтон-Кинс?

– О, всевозможные приветствия, кое-какие хвалебные слова о моей работе, парочка прогнозов, приглашение посмотреть на кончину мира.

– Дословно – на кончину?

– Ну, как-то так. Кончина, переворот, перемена, гибель – язык был довольно цветистый. Сперва я принял это за шутку, однако такое же письмо получил и кое-кто из моих знакомых, среди них есть парочка интересных личностей. Я навел справки и… Даже если речь шла о каком-то дешевом розыгрыше, во мне взыграло любопытство, и я приехал.

– На кончину мира, – протянул Уле.

– Смотреть особо не на что, да? Мы чего-нибудь ждем, как думаете? Падения метеорита, например?

Уле засмеялся – странное булькающее фырканье через нос. Профессора никто не поддержал. Свен лег на спину и уставился в ясное белое небо. Чарли опустил взгляд и подумал – интересно, что он обнаружит под сухими носками, которые надел на него во время сна Патрик? Черные пальцы, как у профессора? Вряд ли. Скорее всего, Чарли не получит грандиозной награды за ту жуткую усталость, которая расплавила ему все кости.

Уле сказал:

– Нет никакого метеорита. – У него перехватило горло, он вновь хлебнул чаю, допил до самой гущи, отставил горячую чашку на землю и заговорил, выпуская изо рта пар. – Нет никакого метеорита, – повторил профессор. – Часы, которые отмеряют время до смерти человечества, стоят на без трех минут полночь, и вопрос лишь в том, переводить ли стрелки вперед. У меня спросили совета, и я ответил – поздно, ночь прошла, на подходе утро, только мы до него не доживем. В восьмидесятых Карл Саган опубликовал доклад – о ядерной зиме, о зиме, что настанет после бомбардировок, – так Сагана объявили предателем: как он посмел заговорить о конце! В США – одной из самых могучих и самых загрязняющих стран мира – вопросы экологии решают сенаторы и конгрессмены. Так вот, они заявляют, мол, данные о загрязнении сомнительны. Сомнительны! Я совершал погружения с командой НАСА, изучал проблему обесцвечивания кораллов, и мне не хватало воздуха. Акваланг работал нормально, а я задыхался.