В конце пути

В Амазонии есть участки, где за несколько дней пути не встретишь ни единого дерева; в Пекине воздух по цвету, как синяк. В Атлантическом океане плавает три тысячи миль мусора, пакеты и грязные подгузники бьются о борт кораблей. Еще живому носорогу, умирающему у сухого водоема, отрезают рог. По безлесным склонам ползет грязь и сносит деревни; новорожденные отравлены водой, которую пили их матери. Меня посадили перед комиссией в Брюсселе и заявили: «Что вы предлагаете? Если мы начнем что-то менять, мы разрушим всю экономику», а я ответил: «Вы уже разрушили весь мир», и меня попросили удалиться, поскольку мое свидетельство было чересчур субъективным. Я гулял по льду; мальчишкой приходил сюда и бродил по льду, вместе с твоей мамой, и видел столько жизни, даже в самых непригодных для жизни местах; видел жизнь, которая порождает жизнь, порождающую жизнь, которая держит нашу планету на плаву, просто… жизнь.

Свен смотрел в небо и молчал.

– Постичь устройство экосистемы совсем не трудно, – вздохнул Уле. – В школе нас учат, что растения выделяют кислород, необходимый животным, чьи тела после разложения выделяют питательные вещества, необходимые растениям. Но как же сложно уразуметь то, что ветер с горных вершин Америки однажды прилетит к озерам Зимбабве! Мы ужасно узколобые. Я понимаю твои слова о реальности.

Чарли поднял голову и встретил взгляд Уле.

– Я понимаю, – мягче повторил старик. – Мы прячемся от смерти, пока можем, но наступает момент…

Тишина, и мир разваливается на части.

Наконец Патрик сказал:

– По-моему, вы не правы, профессор. По-моему, человек безмерно гениален. Думаю, вы не правы.

Свен посмотрел на Патрика, на Уле и, похоже, с трудом сдержал слезы.

Чарли глазел на свои ноги и слушал вполуха.

Писк в кармане у Патрика; он глянул на телефон, затем на небо.

Они не уловили приближения вертолета, треск льда заглушил шум лопастей. Патрик встал. Чарли, с развязанными шнурками, тоже неуверенно попробовал подняться, в голове у него поплыло, и он отбросил эту затею. Свен лежал, где лежал, только теперь на боку, опирался на локоть и пристально наблюдал за Уле – так тигр смотрит на своего сородича, неожиданно встретив его на охоте в джунглях. Уле взглянул на Свена. Тот медленно помотал головой – ответ на незаданный вопрос.

Уле с улыбкой отвел глаза.

Свен потянулся к руке старика, но не достал.

Патрик говорил по телефону с невидимым человеком в ярко-желтом вертолете, перекрикивал грохот винтов, ветер отрывал от глетчера острые кристаллы-льдинки, они впивались в кожу, в волосы, от движения воздуха заметно холодало. Чарли прикрыл глаза ладонью и с опозданием заметил, как Уле, качаясь, с трудом встает.

– Чарли! – завопил Свен.

Голос его уносило прочь, а Свен уже извивался, воевал со спальником, путался в руках, ногах, ткани.

Чарли повернул голову и увидел – Уле нетвердой походкой, словно пьяный, бредет назад, на лед.

– Подожди! Стой! – Чарли кое-как встал, его шатнуло, он ухватился за камень, разодрал перчатки и кожу, вновь чуть не упал и побежал за стариком.

Уле ступил на лед, поскользнулся, но устоял и помчал вперед, руки захлопали по бокам, точно мокрые флаги. Глетчер был неровным, по его поверхности тут и там бежала талая вода, вспухали нарывы и язвы, внутреннее давление крушило, двигало многолетний лед, где-то тянуло его вниз, где-то – вспучивало. Чарли неуклюже шагнул на лед, тут же упал, встал. Рядом оказался Свен, а профессор бежал далеко впереди – летел сломя голову. Он что-то кричал преследователям, однако ветер от вертолета уносил слова.

– Стой! – взревел Свен, заглушая вой двигателей и грохот таяния. – Отец, стой!

Уле на бегу кинул на них взгляд, с улыбкой поднял в приветствии руку и провалился.

Чарли даже не видел разверстой во льду раны, куда шагнул Уле; не видел, что там внизу, вода или воздух, не мог оценить размеров провала. Может, Уле просто застрял у самой поверхности, не пролез по ширине? Свен ахнул – звук должен был быть, но его не было, – упал на четвереньки и галопом, без обуви, по-звериному поскакал вперед, заскользил, подкатил на брюхе к краю дыры, подтянулся поближе и глянул вниз

в пустоту, в глубину

куда не долетал свет

на реку, в которую быстро стаивали ледяные стены и которая спешила к огромному выжидающему морю.

Свен глянул вниз и зарыдал.

Чарли же глянул вверх и узрел на границе ледника фигуру: в шапке, с рукавицами в карманах, незнакомец стоял спиной к происходящему, и хоть выглядел обычным пешим туристом, но был он тем, кем был, легко узнаваемым под полуночным солнцем, и был он Смертью, разрушителем миров.

Ледник тряхнуло, мир распался, и Смерть тоже исчез.

Глава 24

Порой… Одна девочка, она… ее родители, они плакали, но девочка… Порой реальность придает сил, и…

Я неправильно рассказываю. Давайте попробую еще раз.

(Чарли не очень хороший рассказчик, ему привычнее хранить тайну.)