В конце времен

Кузнецы сложили схему вчетверо и убрали ее в старенькую папку с выцветшими буквами.

— Сделайте вы ему гвоздь килограммов под триста, а тараном, чтобы вбить его в стену, я вашего клиента обеспечу. Выдам ему в аренду часа на три с группой таранщиков. Чтоб уж забил так забил!

— Ладно, говори, что там у тебя? — Зюзник посмотрел на холщовый мешочек, и Ксенофонт высыпал разговорники на маленький столик с одной, вбитой в землю по самое не хочу ножкой. Коробки разъехались по столу.

— И что это такое? — спросили кузнецы, рассматривая невиданные доселе предметы.

— Не важно, что это, важно, чем оно станет в ближайшем будущем! — с намеком сказал Ксенофонт.

— И чем оно станет?

— Ничем.

Кузнецы нахмурились:

— Вот никогда не любил твое непроизносимое имя, — сказал Зюзник, пристально посмотрев на заместителя советника, — и характер у тебя ему под стать! Перестань говорить загадками, ты знаешь, что я этого сильно не люблю!

Заместитель советника по агентурным делам развел руками: работа такая — любые сведения не подписавшим документы о неразглашении секретной информации не выдаются.

— Преврати их во что-нибудь такое, чтобы невозможно было определить, чем оно являлось до этого.

Кузнецы с интересом поглядели на «разговорники» и на Ксенофонта.

— Скажи мне, любезный тайнодержец, а по рынку ты как ходишь, продукты покупаешь? — ехидно спросил Хлюпник. — Как ты отвечаешь на прямые вопросы: «сколько вешать в граммах» или «сколько мерить в метрах», перестраховщик-профессионал?

— Прямо так и отвечаю! — усмехнулся Ксенофонт. — Расплывчато, но с намеком. Кто умный, тот сам догадается, сколько взвешивать и сколько отмерять?

— Ну-ну, — Хлюпник тихонько постучал пальцем по жидкокристаллическому дисплею. — Что это у нас такое? На вид стекло, а поддается! Признавайся: волшебника ограбил, струхнул и пытаешься замести следы преступления?

У Ксенофонта екнуло сердце: кузнецы оказались слишком сообразительны для своей должности, прямо так и зрят в корень, и определяют точные данные без малейших сомнений и промедления. Работали бы такие в разведке — цены бы им не было.

— Как догадался? — непроизвольно вырвалось у него. — Там не написано, что эти штуки сделаны волшебниками!

— А кто еще сумеет создать такое диво, которое требуется немедленно уничтожить? — резонно заметил кузнец. — Суди сам: ты приносишь нам три коробки от неизвестного производителя и требуешь их немедленной ликвидации, хотя тебе по силам навечно их запрятать в один из твоих личных или общественно-агентурных тайников. Простой человек никогда не найдет эти коробки, да он и сунуться во дворец побоится. А вот волшебники — совсем другое дело: они будут кружить над тобой, издавая леденящие душу звуки и греметь цепями в полнолуние!

— Это призраки, а не волшебники! — поправил его Ксенофонт.

— Какая разница, хрен редьки не слаще! — возразил Хлюпник. — Им по силам пробраться во дворец и потребовать вернуть похищенное добровольно, иначе тебе самому придется скитаться по собственному дворцу и пугать ночную стражу заунывными выкриками.

Ксенофонт наклонил голову набок.

— Хлюпник, ты столько об этом знаешь… у меня складывается впечатление, что ты далеко не тот человек, за которого себя выдаешь, — подозрительно прищурившись, медленно и с расстановкой произнес он. — Откуда у тебя подробные сведения о волшебниках и потустороннем мире? Может быть, мне стоит проверить тебя на лояльность к государю-батюшке?

— Проверяй к нему на лояльность кого-нибудь другого! Повара, например. Не ровен час, накормит селедкой с огурцами, и будет царь-батюшка целый день бегать от трона в уборную и обратно.

— Не смешно, Хлюпник! — посуровел Ксенофонт.

— Суровая правда жизни! — пояснил кузнец. — Так что там с ними делать?

— Сожги, сомни, преврати в прах, и чтобы ни одна живая душа, даже душа волшебника, не сумела узнать в трех кучках остатки своих волшебных штучек! На этот раз я конкретно выразился?

— Конкретней некуда! — согласился Хлюпник. — Жди нас здесь, мы тебе вынесем результат.

— Нет уж, я хочу лично проследить, как они сгорят в огне! — не согласился Ксенофонт. — Кто вас, кузнецов, знает? Поменяете на кучку окалины и скажете, что так и было, а мне потом с волшебниками калякать о спасении моей грешной души!

— Сгинь, агентура! — прорычал Зюзник. — Не веришь нам, так и быть, смотри в печь своими собственными глазами. Но учти, что твой симпатичный и пока еще белый костюмчик быстро станет далеко не симпатичным и совершенно не белым. Устроят тебя такие изменения?

— Это мелочи! — воскликнул Ксенофонт: если о его тайных делах узнает советник или сами волшебники всё-таки вернутся с извинениями и просьбами вернуть три позабытых черных коробочки, то очень даже может быть, что расписанные кузнецами свойства костюмчика ему больше не пригодятся.

— Тогда заходи, будь как дома! — пригласил его Зюзник. — Только ничего руками не трогай и не забывай, что ты даже не в гостях, а так… по служебной необходимости.