В конце времен

— Вижу, весело тут у вас. — Лошадь повернулась в его сторону.

— Привет! Объезжаться будем, или как? — спросил Бог. Лошадь презрительно фыркнула. — Нет? Ну и ладно! У меня еще три кандидатуры.

— Садись! — буркнула лошадь на чистом русском языке. — Господь, тудыть твою через тудыть… Кто обещал нам, что старая Вселенная будет уничтожена, а? Мы тут сидим, ждем, а он бросил всё и в азартные игры играет!

Бог вытаращил глаза.

— Чего уставился, не узнаешь, что ли?! — недовольно проворчала лошадь. Бог вгляделся, лошадь показала зубы — улыбнулась, как могла.

— Михаил?! — недоверчиво переспросил Бог. — Ты ли это?!

— Правильно мыслишь! — кивнула лошадь, приветливо махнув хвостом, что в общем-то лошадям не было свойственно, — Михаил!

— Ты чего это лошадью обратился?!

— Тебя ждал! — рыкнул архангел. — Садись быстрее, да поехали сундук искать! Терпение закончилось! У тебя на рабочем столе от новых идей, планов и усовершенствований места свободного не осталось. Ангелы ждут, волнуются, что с тобой что-нибудь случится, а ты здесь ерундой маешься, дворцы расстреливаешь!

— Как ты сюда проник?

— Так же, как и граф, тем же способом! — Перекладины в соседних стойлах с треском сломались, и в стойло заглянули оставшиеся три необъезженные лошади.

— Приветствуем, Господь! — человеческим голосом молвили они. — Не тяни время, поехали! Всех накроем в одном месте и победим!

Бог медленно повернулся и уставился на троицу. Довольные произведенным эффектом лошади весело заржали и представились:

— Сириус!

— Антарес!

— Талнах!

— Ну вы даете, парни! — восхитился Бог. — И как только граф вас не раскусил?

— Так он теперь почти обычный человек!

— А вы как лошадьми стали, ангелы? Никому еще не удавалось обойти мой запрет на магию!

— Мы прямо в Раю и превратились, — пояснили лошади. — И потом — сразу сюда, как только узнали, что тебя поймали! Так что, не дай Бог, ты проиграешь и мы уже не превратимся в самих себя, то клянемся — ты получишь сполна! Видишь, какие у нас толстые подковы?

— А вот и я! — прокричала вбежавшая в конюшню царевна, держа в вытянутой над головой руке развевающиеся метровые полоски ткани. Лошади замолчали и вместе с Создателем повернули к ней головы. Царевна замедлила ход. — Ничего себе, синхронность! Как ты их…

Бог вышел вперед.

— По твоему совету я их загипнотизировал! А ты чего бинты развернула?

— Как?

— Очень просто! Такие шуточки позволительны не только графу. Поехали?

— Погоди, — заволновалась царевна, — а ты можешь расколдовать мою семью?

— Предлагаешь сделать это прямо сейчас, среди графских развалин?

— А-а-а… — царевна замялась. — Ты прав, пусть еще немного порадуются жизни. Но обещай мне, что ты обязательно им поможешь!

— Обещаю! — кивнул Бог. — А теперь скажи мне, зачем ты бинты развернула? Думала, что мне настолько срочно требуется медицинская помощь?

Царевна смущенно посмотрела на полоски в руке.

— Кто это? — лошади посмотрели на Бога. У царевны отвисла челюсть.

— Это царевна Нита! — представил ее Бог. — Она — мой проводник!

— А-а-а… У-у-у… — пролепетала царевна. — Не знала, что гипноз может научить зверей разговаривать… А ты можешь моего кота так загипнотизировать, чтобы он на человечьем языке заговорил?

— Делать ему больше нечего, как человечьим голосом мяукать?! — возмутились лошади. — Садитесь, да поехали, время не ждет!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Забирайтесь на дерево! — скомандовал Кащей.

Бежать было бесполезно: догоняющие собаки разорвали бы их на кусочки. Богу это, несомненно, в плюс: ведь погибнет его противник, но в то же время подобный способ умерщвления слишком садистский для того, чтобы радоваться нежданному выигрышу.

«Может, на самом деле так покончить с собой и отдать ему победу, а Бог за это замолвит перед собой за меня словечко? — думал Кащей, торопливо карабкаясь на дерево: раздумья раздумьями, а жизнь спасать надо. — Хотя он опять выкрутится: скажет, что безвинно пострадавшим и умершим жестокой смертью полагается Рай, только Рай и ничего, кроме Рая. А мне, между прочим, пригодилась бы своя Вселенная! Я достаточно пожил и могу сам создать что-нибудь стоящее. В конце концов, я ученый или нет? Для чего я тут жил столько лет, что не снилось и всем смертным, вместе взятым? Так что лучше я сам сломаю иголку!»

Он схватился за ветку и услышал недовольный возглас:

— Занято!

Кащей замер и посмотрел наверх. В метре от него, прижавшись к стволу дерева, на толстой ветке стоял бородатый мужик. Усталое и угрюмое лицо, осунувшееся от постоянных тревог и волнений, — мужик был похож на профессора, которого отправили читать просветительские лекции дикому и некультурному зверью для их приручения и повышения всеобщей грамотности, но не предупредили, чем это чревато.

— Я ненадолго, пока собак не перестреляю! — ответил Кащей. Профессор выронил монокль, и тот закачался на цепочке со стершейся позолотой. — На ваше жилье я не претендую.

— Издеваешься, незнакомец? — буркнул профессор. — Кто тебе сказал, что я тут живу? Я тебе не макака!