В костюме голой королевы

Темпераментной Карочке претила долгая позиционная война, ей хотелось победоносного блицкрига с незамедлительной ссылкой опальной подруги Сергея Акоповича в далекий монастырь и публичным покаянием самого Мамиконяна.

Чтобы умилостивить Карочку, он должен был возложить к ее ногам миллион-миллион-миллион алых роз, рухнуть в дорожную пыль коленками и долго, с неподдельным остервенением рвать на себе волосы, показательно раскаиваясь в содеянном. И лишь когда в результате самоистязания эпиляцией тело Сергея Акоповича станет полностью лысым, ибо волосы у него к сорока годам сохранились только ниже шеи, добрая Карочка сжалится и произнесет заветные слова: «Не убивайся, пупсик, я тебя прощаю!» И они будут жить долго и счастливо.

К сожалению, характер Сергея Акоповича не позволял всерьез надеяться на то, что события повернутся именно таким образом. Характер у Сергея Акоповича был мерзкий, авторитарный и деспотичный, не предполагающий безоговорочной капитуляции в принципе. Таким образом, навсегда разлучить его с женщиной, с которой он сам не желал разлучаться, можно было лишь одним-единственным способом: отправив эту мерзавку туда, где Мамиконян не сможет с ней встретиться.

Нет, не в монастырь.

Прямо в рай!

Потому что именно туда Сергея Акоповича вряд ли когда-либо пустят.

Карина и сама не рассчитывала на царство небесное, поэтому мыслишка взять лишний грех на душу и наладить соперницу в горние выси ее не пугала.

Другое дело — как это обстряпать, чтобы не попасть под подозрение и не понести наказание.

Бессонной ночью Карочка обдумала разнообразные варианты и решила, что проще и надежнее всего будет утопить серую мымрочку в Черном море.

Нельзя сказать, что она серьезно вознамерилась совершить убийство женщины, о которой толком ничего не знала.

Не вознамерилась, нет. Просто тешила себя кровожадными фантазиями в отсутствие реального повода порадоваться — алых роз и сокрушенного Мамиконяна у своих ног.

Тем не менее Карочку уже непреодолимо тянуло на место воображаемого преступления.

Именно поэтому, одиноко отужинав все в том же китайском ресторанчике «Мао», она не вернулась домой, а пришла к отелю, до которого незаметно сопроводила соперницу накануне.

Немногочисленные лавочки с видом на фонтан у гостиницы «Poem» в это время суток пользовались повышенным спросом. Не найдя свободной скамейки, Карочка вынуждена была терпеть соседство двух приятелей странного вида. Оба были в спортивных штанах, льняных рубашках и тапках из черной автомобильной резины, кокетливо обутых на белые носки. Это сочетание довело бы до группового инсульта ведущих модной программы «Снимите это немедленно!».

Безобразно наряженные парни смотрелись бы натуральным нищим быдлом, если бы не буржуйские атрибуты в виде бутылки дорогого коньяка и банки черной икры.

Французский «Лера Юджин» шестилетней выдержки быдловатые джентльмены распивали из пластиковых стаканчиков, а осетровую икру поглощали одноразовыми ложками. Даже Карочка с ее наметанным глазом затруднилась с классификацией этих мужчин: то ли они классические нувориши, разбогатевшие буквально только что, то ли классические же гопники, ограбившие официанта с дорогим заказом.

В любом случае, этакие персонажи не заслуживали внимания девушки, знающей себе цену, и Карина высокомерно игнорировала соседей до тех пор, пока не обнаружилось, что у нее с ними есть общие интересы.

Это выяснилось, когда на сцене у фонтана появилась серая мымра, которая сегодня была в голубом.

Карочка скрипнула зубами, оценив фасон и качество якобы скромного платьица из австралийской конопли, и тут один из быдловатых джентльменов довольным голосом произнес:

— А вот и девочки!

Карочка предположила, что молодые люди увидели своих подруг.

Карочке было интересно, как выглядят подруги таких молодых людей.

Она осмотрелась, ожидая узреть вульгарных девиц с декольте до диафрагмы, в велосипедных шортах и вязанных крючком сапогах, но, кроме ненавистной ей мымры в безупречном голубом, увидела только рыжую малявку в стильных джинсах и кремовой блузке с обнаженными плечами.

«Девочки», если речь шла о них, разбегались расходящимся курсом от двери отеля: мымра налево, рыжая направо.

— С рыжей фертик, — недовольно заметил Каринин сосед по лавочке.

— С русой тоже, — сплюнул второй.

Карочка спешно перевела взгляд на мымру и стиснула кулачки. Если с ней Мамиконян…

Но это был не Сергей Акопович, а его официальный представитель, он же штатный заместитель Александр.

— Алмаз? — услышала Карочка обрывок его беседы с мымрой.

Сосед по лавочке так энергично пырнул приятеля локтем в бок, что выплеснувшийся из стаканчика коньяк запятнал белую юбку Карины.

— Вы с ума сошли! — возмущенно взвизгнула она.

Юбка была из летней коллекции Кавалли и стоила больше, чем вся экипировка быдловатых джентльменов, включая даже остатки икры.

Карочка пришла в бешенство, но неуклюжие хамы не сочли нужным перед ней извиниться. Некультурно побросав стаканчики в кусты, они снялись с лавочки и двинулись вслед за Сашей.

А Саша пошел вслед за мымрой.

А мымра куда пошла?