В краю багрового заката

– До света звезд еще несколько рановато, – машинально пробормотал мужчина, отдаваясь ее ласковым рукам, – но если женщина, даже добившись штампа в паспорте и кольца на пальце, все равно продолжает соблазнять своего мужа – значит, в этом что-то есть.

К костру на стройке они вернулись, когда уже совсем стемнело, утомленные, голодные, но ужасно довольные. Ляля по дороге просто мурлыкала – ее супруг раз за разом доказывал ей, как хорошо быть молодой, красивой и любимой женщиной.

Андрей Викторович и Лиза в их отсутствие тоже времени даром не теряли. Палатки были поставлены, котелок с кашей подвешен над рдеющими углями, а сами молодые супруги Орловы имели вид слегка растрепанный, но полностью удовлетворенный. Научившись немного сдерживать свои порывы, они теперь уже не наносили друг другу телесных повреждений, но все равно их любовь больше напоминала схватку дикой кошки с медведем, а не медленный танец в горизонтальном исполнении, как у четы Грубиных. Врочем, на вкус и цвет товарищей нет.

Уже позже, после ужина, глава клана отправил своего друга с женой спать, а сам, повернувшись к огню спиной, остался сидеть у костра, выбрав себе для дежурства первую смену. Ляля, конечно же, тут же присела рядом с ним.

– Петрович, – тихо сказала она ему на ухо, охватив рукой за талию, – скажи, только честно – ты меня любишь?

– Наверное, Лялечка, – ответил тот, обнимая ее за плечи, – когда я тебя вижу, то меня сразу охватывает чувство невыносимой нежности. Если это не любовь, то что же?

– Даже так?! – переспросила девушка. – Тогда я, наверное, тоже тебя люблю. Мне с тобой всегда хорошо, спокойно и уютно, и хочется делать все-все-все для того, чтобы ты был счастлив.

– Я с тобой счастлив, Ляля, – сказал мужчина, – но для того, чтобы этому счастью ничего не угрожало, нам еще многое предстоит сделать.

– Я это понимаю, – сказала та, положив свою голову на плечо мужу, – и полностью на тебя в этом рассчитываю.

* * *

28 июня 1-го года Миссии. Среда. День сорок третий. Пристань Дома на Холме.

Утром из берегового лагеря притопали Антон Игоревич, Сергей-младший и Гуг, притащившие с собой завтрак.

– Так, Петрович, – сказал геолог, – Витальевна просит срочно отрядить кого-нибудь на охоту. Свининка, хоть мы ее и подсолили, вот-вот начнет пованивать, а одной Антошкиной рыбкой сыт не будешь.

– Хорошо, – сказал тот, – отправим, как обычно, Серегу с Катей.

– Нет, нет и еще раз нет, – возразил физрук, – Серегу я на неделю отстранил от всех боевых заданий. Пусть повкалывает здесь с тобой как Папа Карло, и подумает о своем поведении.

– Если так, то кого мы тогда можем послать? Антон Игоревич у нас на большие расстояния не ходок, ты нужен здесь за рулем УАЗа – таскать бревна, на мне вся стройка, а из Валеры охотник, простите, никакой, да и напарника у него нормального нет.

Мужчины замолчали, расклад был ясен – ситуация безвыходная. Зато Сергей-младший немного приободрился – быть может, у него получится хоть немного скостить наказание.

Немного подумав, главный прогрессор добавил:

– Разве что ты доверишь геологу свой УАЗ и сам сходишь на охоту вместе с Лизой…

– Это можно, – чуть поколебавшись, ответил коллега, – пожалуй, так и сделаем.

Сразу после завтрака Ляля убежала в береговой лагерь на «камыш», Андрей Викторович с Лизой и Шамилем удалились на промысел, а все прочие приступили к строительным работам. Геолог с Валерой продолжили бурить свои лунки, которых надо было еще десять штук, а Петрович с двумя другими юношами начали распускать на дюймовые доски остаток дубового бревна. Из них он впоследствии планировал изготовить себе рабочий верстак и корыто для бетонного раствора. Но последнее подождет; сперва деревянный каркас здания, со столбами, свободно стоящими в своих лунках, и верстак.

Поэтому, покончив с остатками многострадального дуба, бригада плотников сначала сложила дубовые доски в пакет, а потом, не дожидаясь пока закончат с бурением, выдвинулась к началу будущей просеки. Резать сосны планировалось у самого корня, чтобы потом не было лишних хлопот с корчеванием пней. Для такой работы у них пока еще слишком мало рабочих рук. До обеда, когда Антон Игоревич окончательно покончил с буровыми работами и подъехал к началу просеки на УАЗе, у учителя и его команды было в активе уже пять поваленных и очищенных от ветвей сосен с диаметром ствола от двадцати пяти до шестидесяти сантиметров. Все деревья, что были диаметром ствола меньше двадцати сантиметров, просто срезались и отбрасывались в сторону, как временно ненужный хлам. Высохнут – пойдут на чурку для газогенератора.