В крови (ЛП)

— De mal en pire, — пробормотал Данте. Чем дальше, тем хуже.

Глава 12 Искусство самоуничтожения

Сиэтл, Вашингтон

22 марта

Энни рухнула на пол, и на мгновение образ матери, свернувшейся на покрытой листьями земле, промелькнул перед глазами Хэзер. Данте с раздражением что-то пробормотал, потом упал на колени и прижал пальцы к вискам Энни.

Хэзер пронеслась через гостиную, миновав фотографии с места преступления, бумаги и папки, валявшиеся на ковре, опустилась на колени рядом с сестрой и убрала с ее лица разноцветные волосы.

— Она в порядке? — спросила Хэзер и залезла в карман пиджака. Достав телефон, раскрыла его. Теплый запах Данте, запах горящих листьев и густой темной земли, окутал ее. Она была достаточно близко к нему, чтобы чувствовать его жар.

— Не звони. Она в порядке. Под кайфом, возможно, пьяна, возможно, прикидывается, но в порядке.

— Прикидывается? — Хэзер захлопнула мобильник и засунула его обратно в карман.

Данте пожал плечами.

— Возможно, — затем убрал руки с висков Энни и опустил на свои обтянутые кожей бедра. — Она рассержена на меня.

— Не она одна, — сказала Хэзер, наклоняясь над сестрой.

— Правда?

— Правда. Но мы поговорим об этом позже.

— Хорошо.

Она почувствовала запах спиртного в дыхании Энни. Проклятье, Энни! Правая рука сестры была в крови, запястье. Она перевернула его и напряглась при виде все еще кровоточащего глубокого пореза.

— Она сделала это прежде, чем я смог ее остановить, — сказал Данте. — Мне жаль.

— Не твоя вина, — ответила Хэзер.

Холодный ночной воздух подул сквозь открытое окно в спину Хэзер. Должно быть, так Данте попал внутрь. Взломал окно. Или Энни вломилась первой? Злость кипела. Она беспокоилась о нем, пыталась найти, позвонив Симоне, придя в «Весперс», а он был занят тем, что вламывался в ее дом и… боролся с ее сестрой?

— В любом случае, что произошло? — спросила Хэзер, глядя в его темные глаза.

— Она страдает, — сказал Данте. — И не хочет страдать одна.

Злость Хэзер исчезла, когда она заметила высохшую кровь, размазанную под носом Данте.

— Ты… Она… — Она остановилась и посмотрела на сестру, изучила ее спокойное лицо, потом обратила взгляд на него. — Вернулись воспоминания?

Данте покачал головой.

— Немного не те воспоминания, — его губы расползлись в улыбке.

— Не смешно.

Хэзер осмотрела его окровавленные руки — оборонительные ранения — а потом увидела неровный порез на латексной рубашке на уровне живота. Резко вдохнув, она осторожно коснулась пореза и потянула его, раскрывая.

— Черт! Она тебя ранила?

Бледная кожа под разрезанным латексом была липкой от крови. Теплые пальцы Данте сомкнулись вокруг запястья и убрали ее руку.

— Я в порядке, chérie. Не беспокойся. Создание ночи, помнишь?

— Я помню. — На нее нахлынуло облегчение, и она сжала его руку, прежде чем отпустить. — Но тебе все еще может быть больно.

Данте пожал плечами.

— Oui.

Он взял Энни на руки и встал, его движения были текучими и грациозными даже с женщиной, прижатой к груди. Голова Энни упала на его плечо, лицо скрылось за черными, фиолетовыми и синими прядями волос.

— Куда ее?

— Сюда, — сказала Хэзер, поднявшись, и повела его по коридору в гостевую комнату.

Она шагнула в сторону от порога, чтобы дать Данте пройти и опустить Энни на покрытую одеялом кровать. Та хлюпнула под ее весом.

— Водяная кровать? Серьезно? — спросил Данте, выпрямляясь.

Хэзер почувствовала, как улыбается.

— Мне нравится эта кровать, мистер-у-меня-матрац, — сказала она, сделав шаг в темную комнату, и включила маленькую прикроватную лампу. Небольшой желтый круг света появился на потолке.

Она села рядом с сестрой на кровать, которая закачалась под ее весом. Затем убрала волосы с лица Энни. Был ли это маниакальный приступ или скорее падение в пучины депрессии?

Хэзер подняла взгляд, чтобы попросить Данте дать ей немного времени побыть с Энни наедине, но его уже не было. На мгновение она обеспокоилось, не ушел ли Данте совсем, но вряд ли он влезал в дом, чтобы уйти, не сказав того, ради чего пришел.

Слова Вона звучали в ее голове: «Он беспокоился о тебе».

Но там, в слабо освещенном коридоре «Весперса», у нее возникло ощущение, что Вон кое о чем умолчал. Несмотря на сказанное и несказанное, его глаза лучились заботой, а напряженная поза говорила об одном — он беспокоился о Данте.

Хэзер аккуратно повернула порезанное запястье Энни, изучая рану; она все еще немного кровоточила, но зашивать не было нужды. Она осмотрела Энни в поисках других повреждений, нашла порезы на внутренней стороне пальцев и легкий синеватый кровоподтек на лбу.

Хэзер встала, наблюдая за сестрой, пока кровать тихонько волновалась. Прядь голубых волос прилипла к щеке. Кожа под глазами была в пятнах от подводки и с синяками от недостатка сна. Нечеткое пятно высохшей крови на губах.