В круге страха

— Все это не наше дело, — бросила наконец Леферия. — Для нас главное — отравить заводы и всех, кто тянет нашу магию. Только после этого я смогу позволить себе роскошь интересоваться остальным.

— Но если Судии позволяют нам тянуть вашу магию, значит, им это нужно, — прищурился Беспутник. — И что будет, если вмешаться в их замыслы?

— Что ты хочешь этим сказать — что поддерживаешь Сигетнара?!

— О нет. Ни в коем случае. Я вызвался быть вашим проводником и доведу дело до конца. Просто предлагаю подумать, во что это выльется…

Он принялся ссыпать готовые кусочки в тарелку.

Местная рыба мало отличалась от хадратской. Можно не бояться отравления. Да и мясо подстреленных птиц, и бутерброды, которыми потчевал гостей Беспутник в хижине на дне оврага, тоже не причинили вреда. Одним поводом для беспокойства меньше… От усталости, сытной пищи и горячего напитка, похожего на разведенный и несладкий звидт, Леферию потянуло в сон. Фелд тоже подозрительно помалкивал.

— Здесь достаточно комнат, — сказал Беспутник. — Когда проснетесь, меня, скорее всего, не будет. Вернусь к обеду. Обживайтесь пока. Не выходите на улицу ни в коем случае.

— А, облава, — Леферия встрепенулась. — Они точно нас здесь не найдут? Нет?

— Не найдут, если будете правильно себя вести, — буркнул Беспутник. — Увидите. Я оставлю на двери и окнах антитриггеры и закрою вас снаружи. Не покидайте квартиру, что бы вам ни померещилось.

— Проклятье, — вырвалось у Леферии. — И надолго это?

— Кого угодно поймали бы сразу. Но только не мотхов. Да, надолго. Свари какое-нибудь зелье храбрости, если сможешь.

И Беспутник зашагал в комнаты. Донесся шорох и стук раздвигаемых кроватей. Кровати здесь тоже были какие-то несуразные, без водных матрацев — твердые громоздкие лежаки. И комнатушки тесные, что твоя тюремная камера…

Но даже такое ложе было удобнее, чем импровизированная постель из листьев. Леферия не могла этого не признать. И, кое-как раздевшись и забравшись под одеяло, она тут же уснула.

Глава 4

Воздух загустел, как старая патока. Ветер тянулся липкими прядями за невидимой ложкой, которой кто-то мерно помешивал в котле. Раскидистое дерево за окном качалось, не шурша листьями.

Леферия проснулась от непонятной тревоги. Хотелось спать дальше, но она не могла — трудно расслабиться, когда противно и тонко сосет под ложечкой и кажется, что вот-вот что-то случится. Хотелось встать — но и выбираться из-под одеяла было боязно, а необходимость что-то делать, шевелиться, думать, поддерживать свое тело в вертикальном положении давила почти материальным монолитом.

В конце концов Леферия поднялась, натянула одежду и шагнула к окну. Взгляд упал на мелкий узор из кривых семиконечных звезд по раме, точно в жилище алхимика. И тотчас беспокойство немного унялось, дав перевести дух.

Значит, это и есть облава? И незваных гостей, у которых нет крыши над головой, власти выкуривают из укрытий таким способом? Проклятье, да что же это за мирок! В нем ведь невозможно сохранить человеческий облик. Какой-то десяток дней — и ты превратишься в слизняка, дрожащего, как желе, от малейшей встряски. Неважно, реальной или воображаемой. От воображаемой даже сильнее. И кто-то еще ухитряется здесь жить, работать, обустраивать дома и рожать детей… Леферия начала проникаться уважением к таондарцам. Подумалось даже, что можно и позволить им тянуть хадратскую магию. Им нужнее. В Таондаре чарам найдут лучшее применение, чем при дворе Анаката…

Она отвернулась от окна и побрела на кухню. У стола кто-то сидел — неподвижная высокая фигура. Леферия дернулась, прежде чем сообразила, что это всего лишь Фелд.

— Ты что делаешь? — спросила она почему-то шепотом.

— Не знаю… — пробормотал Фелд. — Ничего не пойму. Пытаюсь разобраться, какое место Эфирные Судии занимают в этом мире. Нащупать их. Если мы чувствуем их, потому что Хадрат рядом — это одно, а если они есть и здесь, но не проявляют себя…

Леферия кивнула.

— И как? — рассеянно спросила она. Где здесь включается печка? Горяченького бы… Из-за нервного озноба и постоянного беспокойства она с трудом соображала.

— Их присутствие заметно, только когда я к ним обращаюсь. Значит, Хадрат… — голос Фелда, обычно ясный и уверенный, тоже звучал как-то потерянно. — Печка включается вон той кнопкой сбоку. Не трогай поверхность, обожжешься…

Оставшееся до обеда время Леферия посвятила тому, чтобы взять себя в руки. Кажется, Беспутник что-то говорил о существовании ментальных техник для преодоления страха, но в конечном итоге все они сводились к одному: борьбе с собой.