В круге света

— Что тебе грозит?

— Мне всё равно, я даже хочу, чтобы меня посадили.

— Почему ты пришёл ко мне?

— Не знаю, я и в церковь-то прежде никогда не заходил. Сегодня практически в первый раз.

Артём пришёл неожиданно, а у меня ещё целая куча дел. Тогда я посадил юношу к себе в машину, и мы проездили с ним часа два. Потом вернулись в церковь, и я предложил ему помолиться перед образом его святого. Беда привела человека в храм и первый раз в его жизни заставила молиться.

Он приезжал ещё несколько раз и молился святому отроку Артемию Веркольскому. Однажды он позвонил и назвал дату судебного разбирательства, а я не удивился, что суд был назначен в день его именин. И самое главное, в суде они наконец встретились и обнялись. Стояли так вместе и плакали.

После этого случая икону святого отрока украсил первый золотой перстень.

Маленький Артёмка давно уже вырос и учится в школе, иногда я бываю у них в семье, но мне так и не удалось подвигнуть его родителей к чему-то большему, как только освятить квартиру, а Артём меня радует, он стал настоящим христианином. Сейчас живёт в столице, часто бывает в храме. Нас тоже не забывает и периодически звонит. А тут вот недавно приехал и привёз нам икону Пресвятой Богородицы «Нечаянная Радость».

Мужики

Оказывается, не так и давно в церковных хорах пели одни мужчины, а исполнять обязанности псаломщиков женщинам благословили только на поместном соборе в начале прошлого века. Нет, я вовсе не собираюсь спорить и умалять роль женщины в Церкви, просто иногда кажется, будто мужиков, на самом деле, в храмах не было и вовсе. И от этого становится грустно.

Прошла всего какая-то сотня лет и уже нормой стало услышать:

— Это, что, у вас на клиросе бас появился? Интересно, как это вам удалось мужичка заполучить? Ещё и с музыкальным образованием? И поёт Христа ради?! Батюшка, да ты кудесник! Рассказывай, и как это тебе удалось?

Мужчин в храме ценят. Порою, расхваливая священника, его пастырские качества в подтверждение этих самых качеств, говорят с уважением: — У них в храме много мужчин.

И причащается сильная половина рода человеческого сразу же после детей. Сперва несут и ведут малышей, а потом окруженные женским большинством, подталкиваемые и направляемые, идём мы, те, кто когда-то строил храмы и дома, защищал свои семьи, воспитывал будущих мужчин. Теперь нас в храмах осталось мало, впрочем, такое положение дел отражает и реальный расклад роли мужчины и вне церковных стен.

Рассказывают, как-то, это ещё в пятидесятых, в одном из московских храмов служил литургию митрополит Николай Ярушевич, известный проповедник и церковный дипломат. Один из тех трёх святителей, кто был приглашен на приём к товарищу Сталину в 1943 году. Так вот, выходит он в конце литургии с чашей на амвон. Людей в храме полно, много причастников — и только одни женщины. Владыка с досадой: «Что, только женщины, ни одного мужчины?» И вдруг в толпе слышится сдавленный мужской голос: — Есть, есть, владыка, я причастник, вот, только никак сквозь толпу не пробьюсь. И тогда митрополит громко с воодушевлением произносит: — Православные, расступитесь, дайте возможность мужчине первым подойти к чаше, и, вообще, берегите мужчин!»

Вот и исполняют марфы и марии благословение владыки Николая, берегут нас изо всех сил, всё больше и больше подменяя мужичков, взваливая их обязанности на свои хрупкие плечи. Любят «немощные сосуды» своих мужей, переживают. А раз так, то и пытаются всеми силами их спасать.

Но путь к спасению лежит через храм, а попробуйте затащить неверующего человека на службу. И поскольку мужчине здоровому и сильному до храма практически не добраться, то остаётся единственный и спасительный шанс, когда к нему, больному и слабому можно будет пригласить батюшку. Может, именно это и имели в виду, когда впервые сформулировали бессмертную фразу: «Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе». В нашем случае роль «Магомета» всякий раз примеряет на себя очередной батюшка.

Хотя, знаете, дело это такое, не всегда безопасное. Представьте, вот он, нормальный здравомыслящий мужик, который всю жизнь смотрел на веру жены, как на какое-то чудачества, а на её робкие просьбы: — Вань, ну, давай хоть разочек сходим вместе на службу, в ответ неизменно ворчал: «Мало в нашей семье одного сумасшедшего? Хватит и того, что ты все деньги в церкву перетаскала». Он — хозяин, его уважают, и даже побаиваются, и тут раз, как снег на голову: инсульт со всеми вытекающими.

Лежит такой бедолага, а жена ему: » Вот, и ладно, Ванечка, вот и ладно. Я тут батюшку пригласила, он тебя причастит, а ты, глядишь, и поправишься».

В его душе растёт законный протест, но тело беспомощно, и язык не слушается, потому и остаётся в запасе последнее испытанное средство. И выглядит это приблизительно так.