В кварталах дальних и печальных

Над головой облака Петербурга
Вот эта улица, вот этот дом.
В пачке осталось четыре окурка —
видишь, мой друг, я большой эконом.

Что ж, закурю, подсчитаю устало:

сколько мы сделали, сколько нам лет?
Долго еще нам идти вдоль канала,
жизни не хватит, вечности нет.

Помнишь ватагу московского хама,

читку стихов, ликованье жлобья?
Нет, нам нужнее «Прекрасная Дама»,
желчь петербургского дня.

Нет, мне нужней прикурить одиноко,

взором скользнуть по фабричной трубе,
белою ночью под окнами Блока,
друг дорогой, вспоминать о тебе!

1997

«Молодость мне много обещала…»

Молодость мне много обещала,
было мне когда-то двадцать лет.
Это было самое начало,
я был глуп, и это не секрет.

Мне тогда хотелось быть поэтом,

но уже не очень, потому
что не заработаешь на этом
и цветов не купишь никому.

Вот и стал я горным инженером,

получил с отличием диплом.
Не ходить мне по осенним скверам,
виршей не записывать в альбом.

В голубом от дыма ресторане

слушать голубого скрипача,
денежки отсчитывать в кармане,
развернув огромные плеча.

Так не вышло из меня поэта

и уже не выйдет никогда.
Господа, что скажете на это?
Молча пьют и плачут господа.

Пьют и плачут, девок обнимают,

снова пьют и все-таки молчат,
головой тонически качают,
матом силлабически кричат.

1997

«Молодость, свет над башкою, случайные встречи…»

Молодость, свет над башкою, случайные встречи.
Слушает море под вечер горячие речи,
чайка кричит и качается белый корабль —
этого вечера будет особенно жаль.

Купим пиджак белоснежный и белые брюки,

как в кинофильме, вразвалку подвалим к подруге,
та поразмыслит немного, но вскоре решит:
в августе этом пусть, ладно уж, будет бандит.

Все же какое прекрасное позднее лето.

О удивление: как, у вас нет пистолета?
Два мотылька прилетают на розовый свет
спички, лицо озаряющей. Кажется, нет.

Спичка плывет, с лица исчезает истома.

Нет, вы не поняли, есть пистолет, только дома.
Что ж вы не взяли? И черное море в ответ
гордо волнуется: есть у него пистолет!

Есть пистолет, черный браунинг в черном мазуте.

Браунинг? Врете! Пойдемте и не протестуйте,
в небе огромном зажглась сто вторая звезда.
Любите, Боря, поэзию? Кажется, да.

1997

Памяти поэта