В лабиринтах Бутинского дворца

— А теперь пройди-ка с девушкой, пусть она тебе письменное заявление напишет.

— Угу…

Пупокин провел меня в пустой неуютный кабинет, стал задавать вопросы и что-то строчить на листе бумаги. По выражению его лица я поняла, что ему невыносимо скучно.

«Странная какая-то милиция, — подумала я. — Начальник во время рабочего дня музыку слушает, подчиненным, похоже, вообще ничего не надо. Расскажи я об этом папе — не поверит».

Пупокин между тем начал так часто и широко зевать, что я испугалась, как бы он не вывихнул челюсть. При этом он даже не считал нужным прикрывать рот рукой. Глядя на Пупокина, я подумала, что если за поиски пропавшего возьмется он сам, то не видать больше очкарика. Ни живым, ни мертвым.

Выполнив все формальности, я вышла в коридор. Из соседнего кабинета слышался громкий голос Сковородкина:

— Что поделаешь, Авангард Семенович. Безработица, да. И мы готовы принять к себе на работу, но… Не идет к нам молодежь, понимаете? Видимо, ищет, где работы поменьше, а зарплата побольше. Нам-то уж четвертый месяц не платят. Вот и приходится таких терпеть…

— Ладно, Миш, — это уже Авангард Семенович, — если что — дай мне знать. Хотя и понимаю, может, не положено это, но все-таки… А я при случае забегу. Уж не обессудь, пожалуйста. Не подумай, что от безделья старик мается.

— Что вы! — воскликнул Сковородкин. — Что вы, Авангард Семенович, всегда рад вас видеть! Днем и ночью!

Авангард Семенович приоткрыл дверь.

— О, да меня тут ждут. Что ж, пройдемте, милая дама. Куда же вас провести? Да, не посетить ли нам темную аллею парка? Ведь, насколько я догадываюсь, ко мне вас привело не только это неприятное происшествие…

Глава 12 СУДЬБА БРАТЬЕВ БУТИНЫХ Рассказывает Женя Бутина

Мы вышли на улицу.

— Не понимаю, — сказал Авангард Семенович, — что случилось со Сковородкиным. Он всегда был очень ответственным, и отдел их, сколько я помню, считался не последним в области. А что теперь?

Он погрузился в молчание.

— У меня к вам еще одно дело, — сказала я. Признаться, в эту минуту мои предположения насчет нашего родства с Бутиными показались мне по крайней мере наивными, если не сказать — глупыми. Мне даже неудобно стало посвящать в это Авангарда Семеновича. Однако его реакция на мои слова оказалась поистине непредсказуемой.

— А что, все может быть… — произнес он. — Чем черт не шутит. Меня и самого, если быть откровенным, время от времени посещали такие мысли. А не приходится ли Степан Бутин тем Бутиным… Но в прежние годы об этом не принято было говорить и в архив не так-то просто было попасть. Сейчас, конечно, это возможно. Порыться бы тебе сейчас самой в архиве, поискать кое-какие документы, да, как назло, его заведующий уехал в отпуск. Но даже если бы он был здесь, не думаю, что можно отыскать нужные бумаги за один день. И к тому же далеко не все они в нашем архиве. Ведь кое-что осталось и в Иркутске, и в Санкт-Петербурге. Именно там в последние годы, после разорения кредиторами, жил Михаил Бутин. Я говорю о Михаиле, потому что он был продолжателем рода, но опять же в законном браке-то у него, как ты, наверное, читала, детей не было.

Я кивнула. В прошлом году по истории родного края мы изучали «Дело Бутиных» (хотя подробности книги я, конечно, подзабыла), поэтому мне не пришлось краснеть перед Авангардом Семеновичем.

— Был у него незаконнорожденный сын, — продолжал Авангард Семенович, — но мать увезла ребенка, когда тому не было и года. Следы их затерялись. Ни о его судьбе, ни о судьбе его матери никто ничего не знает.

Авангард Семенович снова замолчал. Я заметила, что каждый шаг дается ему с трудом. Да это и понятно: ведь Авангард Семенович далеко не молод. Время от времени он приостанавливался, вытирал со лба пот и медленно ковылял дальше. Должно быть, по дороге в милицию он израсходовал все свои силы.

Я тоже молчала. Мне нечего было сказать.

— А вообще, судьба братьев трагична, — спустя некоторое время продолжал Авангард Семенович. — А ведь сколько они сделали для нашего края! Подумать только, в восьмидесятые годы девятнадцатого столетия Ильинск считался промышленным и культурным центром всей Сибири! У Бутиных были золотые прииски, фабрики, типография… И чем все кончилось? Разорением! А что стало с дворцом? Его растаскивали все кому не лень! Причем началось это еще при жизни Бутиных, с того момента, как Михаила стали травить кредиторы. Уже тогда, как пишут очевидцы, из дворца исчезали книги, картины и даже… мебель! Разоряли дворец и до революции, и во время, и после нее. В конце концов он сгорел. За десять лет его не только не восстановили, но даже мало-мальски не привели в порядок. Хоть бы коров убрали, что ли! Куда я только не обращался…

Пока Авангард Семенович говорил, у меня на языке вертелся еще один вопрос. И когда он замолчал, я спросила:

— Авангард Семенович, а как вы относитесь ко всем легендам, слухам о Бутинском дворце? Ну например, о духе сгоревшего сторожа?