В лабиринтах развивающегося мозга. Шифры и коды нейропсихологии

Эту идею можно рассматривать как аксиому нейропсихологии. Особенно непреложно ее выполнение применительно к детскому возрасту и возрасту инволюции. Именно здесь указанное переслаивание является инвариантно существующей реальностью.

Следовательно, корректная, грамотная квалификация любой девиации психической деятельности подразумевает оценку удельного вклада каждого из перечисленных параметров с последующим кроссфакторным анализом и синтезом. При описании обстоятельств и феноменов того или иного клинического (пограничного) состояния применение такого «трехкомпонентного», по А.С. Шмарьяну, метода безальтернативно. Он также адекватен и в отношении нормативной выборки. Таким образом, учение А.С. Шмарьяна о взаимодействии очага (то есть конкретной зоны мозга), общемозговых и общесоматических составляющих в формировании психопатологического радикала является альфой и омегой не только клинического, но и нейропсихологического анализа.

Другим важным аспектом концепции А.С. Шмарьяна, подтверждающим взгляды функциональной эволюции Л.А. Орбели и К.М. Быкова, являются надежные клинические данные, свидетельствующие о том, что при поражениях мозга действительно происходит «выползание на свет» архаичных форм поведения, которые с очевидностью связаны с подкорковыми структурами. При этом исходным пунктом развития сложных психопатологических синдромов А.С. Шмарьян называл стволовые структуры головного мозга, особенно гипоталамо-диэнцефальной области – «важнейшей центральной регуляторной системы всех нейрогуморальных и физико-химических, витальных процессов организма».

Оказалось, однако, что самые яркие явления такого расторможения, оживления глубинных автоматизмов возникают не при непосредственном поражении глубинных структур мозга, а при заинтересованности корковых, прежде всего лобных отделов. Подтверждение этих фактов было получено в ходе нейропсихологических исследований. Клинико-экспериментальные данные убедительно доказали, что в патологических условиях происходит активизация древних механизмов реагирования, причем прослеживается это на всех уровнях и во всех системах: вегетативных и двигательных, эмоциональных и речевых. Было обнаружено, что:

«Растормаживаются целые пласты прошлой жизни ‹…› своеобразные нарушения, которые могут быть обозначены как синдром хронологического регресса – больной как бы возвращается к ранней поре жизни. С другой стороны, нейропсихологически были получены данные, свидетельствующие о том, что угнетение активности глубоких структур мозга „с места“ меняет режим работы и коры, и сенсорных, и двигательных систем, „с места“ меняет способы адаптации к среде, мгновенно извлекая из прошлого опыта модель поведения, наиболее выгодную в текущий момент» (Балонов, Деглин, Трауготт, 1976).

Центральной в теории Л.А. Орбели является концепция об адаптивно-трофической, устанавливающей, регулирующей роли вегетативной нервной системы в ее взаимодействиях с центральными мозговыми аппаратами в ходе организации всех нейрогуморальных и физико-химических процессов. В рамках данного направления выделены стадии становления этого взаимодействия и особо подчеркивается факт модулирующего влияния высших отделов мозга на «низшие отделы».

Но «процесс эволюции идет не путем окончательного уничтожения старых функциональных отношений, а путем „заслонения“ их новыми». Центробежные (идущие от мозга) влияния на активность периферической нервной системы, внутренних органов и органов чувств обозначены в эволюционной физиологии как регулирующие, настроечные. Центральные механизмы настраивают периферию на определенный уровень функционирования, соответствующий потребностям и возможностям организма в получении и обработке информации.

Было снято противопоставление нервной и гуморальной (связанной с жидкостями организма – кровью, лимфой и т. д.) регуляций организма. Взгляды Л.А. Орбели нашли свое отражение и подтверждение в революционной и актуальной по сей день «кортико-висцеральной» теории К.М. Быкова (1944).