В лабиринтах вечности

– А откуда ты взял, что это усыпальница? Может, это всего лишь трещина в скальной породе, – произнёс Сергей, оглядывая всё вокруг и пытаясь заглянуть в расщелину, при этом оставаясь на месте, (сердце отчего-то заныло).

Хотя он не видел ничего необычного «Ну, скала! Ну, трещина в горной породе. И только! Стоило из-за этого плестись в такую даль, да ещё отказываться от праздничного ужина в честь открытия плотины (а еще на открытие плотины приехал Никита Хрущев – Сергею очень хотелось на него посмотреть). Эх, зря я потащился за Хамидом!» – раздосадовано думал Сергей.

Он уже злился на себя и на него. «Притащил меня сюда, заставил изодрать руки и колени, и всего лишь, чтобы полюбоваться какой-то дырой в скале».

Но Хамид, ничуть не обращая на его недовольный, обескураженный взгляд внимания, прикрывая ладонью рот, произнёс почему-то шепотом.

– Это усыпальница дочери Рамсеса!

– Что?!

– Это усыпальница дочери Рамсеса второго! Она разгневала своего отца, и он повелел сотворить усыпальницу так, чтобы она никогда не увидела восходящего солнца, чтобы ее душа никогда не возрадовалась бы и не обрела покой! Он повелел создать это так, чтобы дочь никогда бы не смогла войти в царство Осириса, а лишь мучилась бы от нестерпимого жара заходящего солнца, и чтобы оно обжигающими лучами, словно красными всполохами, раздирало и мучило бы её душу в вечности! Приказал сотворить её усыпальницу вдали от всех погребений, как изгоя, как ненавистного для всего сущего! Она проклята им! Она проклята своим отцом!!!

Сергею показалось, что его арабский друг сошел с ума. Заглянул ему в глаза. Нет, буйства нет! В них лишь жажда познания и какого-то священного трепета. «Трепет! Но перед кем или чем? – мелькнуло у Сергея, – Всё-таки как суеверны эти арабы! Придумывают какие-то ужасы и проклятия фараонов! Проклятия мумий! И блуждающие по мирам души». Но холодок по его спине всё же пробежал.

– Что ты такое говоришь? Какая дочь? Какой Рамсес?!

– Как какой? Тот самый, чей храм чуть не ушёл под воду из-за нашей плотины! Тот самый Рамсес Великий, что правил почти семьдесят лет! Тот, у которого было сто детей и тот, что впервые в истории человечества заключил мирный договор! Тот самый Рамсес, чьи колоссы ты видишь по всему Египту! – И вновь Хамид злился на Сергея за подобное пренебрежение к истории, к его любимой истории! – Когда вашей страны не было ещё и в помине, когда народы Европы прибывали в варварстве, на берегах Нила – того, что вы «укротили» – уже разыгрывались великие драмы! Люди жили, любили, умирали, боролись за счастье, за любовь, за место под солнцем. И возможно, их борьба не всегда была успешна. Эта усыпальница является подтверждением тех страстей, что когда-то бушевали здесь! А ты: «Воды Нила не обуздать». Человеческие страсти не обуздать! Они всегда были, есть и будут! Человеческая натура остаётся неизменной во все времена, пусть хоть всё изменится и чёрное станет белым, а белое станет чёрным, но человек не перестаёт любить и ненавидеть, он всегда идёт наперекор судьбе и желаниям окружающих, лишь бы быть рядом с любимым! И вот тебе доказательство моих слов – усыпальница отверженной молодой женщины, полюбившей…

Он указал на пещеру, а ошеломленный Сергей, казалось, одними губами прошептал:

– Откуда ты знаешь, что это молодая женщина?

– Так вот этот знак… – араб провел рукой по пыльному камню ладонью и только теперь изумленному взгляду Сергея предстал целый ряд почти стертых от времени знаков. Иероглифы были написаны красной краской. И были едва заметны.

– Ух, ты! Здорово! – Сергей обрадовался, как мальчишка, глаза его заблестели, наполнились восторгом, и таким, что скрыть это было невозможно. Да он и не пытался скрывать – всё это было так интересно! Действительно, интересно!

– Что там написано?!

Хамиду понравилась столь скорая перемена в друге, и он с радостью бросился делиться своими догадками.

– Во-первых, иероглифы написаны красным!

– И?

– Красный цвет – цвет проклятий!

– А…

– Вот этот знак – сидящая женщина – означает…, а… естественно, означает «женщину». А вот этот подобие вашей маковки церкви, «нефер» и говорит, что она была «красива». А этот знак читается: «кеми», и переводится, как «черный», но, как я понимаю, здесь он обозначает «Египет». Дальше идут несколько иероглифов, которых я пока не знаю, они раньше мне не встречались, но вот последние, – он задумался. – этот знак: «Бен», обозначает «дочь», а второй…, второй похож на слово «проклятие»! Этот обозначает иероглиф «отец» и картуш Рамсеса второго: «Усер-Маат-Ра». И мы почти можем прочитать: «Красавица… дочь… Кеми, то есть Египта…, или нет, как-то не так…. Дочь… Кеми – красавица… проклята отцом Рамсесом вторым!».

– Точно! Я знаю этот картуш, – вновь перебил его Сергей, обрадованный тем, что увидел знакомые знаки.

Хамид снисходительно улыбнулся, немного надо иметь ума, чтобы узнать картуш Рамсеса Великого – самый распространенный во всём Египте!