В лабиринте нереальностей. Книга вторая (СИ)

Симона попыталась утихомирить разошедшегося кощея, но он не стал её слушать — взмахнул рукой и она улетела в сторону, ударилась головой о край книжного шкафа, вскрикнула, упала и затихла.

Шеф! О, господи...

Бросив секундный взгляд в её сторону и увидев, как под её головой расплывается тёмно-бордовая кровавая лужица, поняла, что время разговоров закончено.

А затем он ударил силой смерти уже в меня.

— Умри!

— Нет!

Инстинктивно пригнувшись и выкрикнув, я подозревала, что магия меня не возьмет, но когда сила исчезла в полуметре от меня, всё равно испытала ни с чем не сравнимое облегчение от того, что мои подозрения подтвердились. Но времени на равноценный ответ мне никто не дал.

— Нет, ты сдохнешь! — мужчина рванул ко мне и схватил когтистыми пальцами за шею, но пока сильно не сдавливал. — Говори! Говори и я уничтожу тебя быстро! Что с братом?! Где он?!

— Сложишь полномочия и уйдешь — скажу.

Было страшно. Было так страшно, что я уже сама не понимала, что делала и говорила. Кажется, я должна была говорить что-то другое, но что именно — не помнила.

— Дрянь! — вторая рука снова отвесила мне пощечину и во рту тут же поселился металлический вкус крови, а из щеки, расцарапанной острыми гранями кольца-печатки, закапала кровь. — Говори, иначе...

— Трус. Ты просто трус... — воздуха в легких оставалось всё меньше и мысли путались всё сильнее.

Я видела, что уже не одна — со спины и с боков на кощея пытались напасть как тени, так и черти, но никто из них не мог пробиться сквозь мертвый барьер, окруживший нашу пару, и оказавшийся непроницаемым для их сил.

— Убить женщину... как это трусливо и подло... — мои пальцы беспомощно скребли по его костлявой руке, пытаясь ослабить захват, но всё без толку. — Как раз в духе... — Я поняла. Поняла, что надо делать. Перестала вырываться, сконцентрировалась, хотя перед глазами уже мелькали черные круги, и положила свою ладонь на обнаженную мужскую грудь, как можно плотнее прижав кольцо к кощеевой коже. — Как раз в духе гиены. Гадкой, мерзкой, подлой... кха... ги... гиены...

Подаренное Эйнаром кольцо полыхнуло так горячо, что я моментально перестала чувствовать руку. Взрывная волна была бесшумной, и оттого абсолютно неожиданной — я отлетела от закричавшего и скукожившегося Якова так стремительно и так неожиданно, что лишь у дальней стены меня сумел поймать кто-то из чертей, которых тоже разбросало по всей гостиной.

Господи... Как же это больно, добиваться справедливости и спасать мир...

— Вашество!!!

Меня куда-то несли, кто-то что-то говорил, кто-то грозно рычал, кто-то охал...

— Там... Сим... шеф... — из горла вырывались лишь невнятные хрипы, но их поняли и тут же заверили, что шеф жив, но сильно ударился и пока без сознания. — Хорошо...

Я сама сознание не теряла, но было так плохо, что лучше бы потеряла. Жутко зажгло руку, так что непроизвольно выступили слёзы, шею я вообще не чувствовала, словно какой-то тугой ватой обложили, а от любого резкого движения, да и просто желания сосредоточиться кружилась голова.

— Тихо-тихо, голубушка... закройте глазки, не плачьте... всё хорошо, хорошо всё... — меня положили на чью-то кровать, рядом, по обоим бокам от меня расположились домовушки, а на стульчике села смутно знакомая знахарка, тут же начавшая осмотр. — Ирод... сущий ирод... — шепотом высказывая всё, что думает о Якове, женщина аккуратно обрабатывала мазью синяки, оставшиеся после удушения.

Причем как я уловила из её тихих перешептываний с домовушками, он пользовался не только физической силой, но и вплетал туда магию смерти, поэтому синяки такие многочисленные и жуткие, причем не только по шее, но и...

— Дайте зеркало...

— Нет.

Если мой шепот был едва слышным, то ответ был громким и категоричным. А на мой умоляющий взгляд, Марфа Васильна нервно дернула хвостом и заявила:

— Ирочка! Не спорь! Мы тебя в три счета в прежний вид приведем и на ноги поставим, так что нечего ерунду всякую в зеркале наблюдать!

— Всё так... плохо?

— Нормально всё!

— Не кричи... — сил спорить и настаивать на своём не было совсем. То ли потому, что он всё-таки отравил меня своей силой смерти, то ли от того, что я чуть не умерла от нехватки кислорода... — Я его прокляла?

— Да. Да, всё получилось, теперь он гиена. А теперь спите. Спите, вашество...

В меня принудительно влили не самый вкусный отвар, в котором я распознала едва ли десятую часть трав, а затем ещё несколько раз добавили:

— Спите. Спите и поправляйтесь, дальше мы сами всё сделаем.

Их пациентка и подопечная наконец уснула, так что по комнате разнесся многоголосый вздох облегчения, а затем знахарка торопливо выбежала за двери и только там дала себе воли и разрыдалась.

Сон...

То ли сон, то ли не сон...

В какой-то момент душе стало невыносимо тесно и она покинула тело.

Тело...

Без особого интереса рассматривая своё тело, я наверное должна была удивляться или грустить, а может даже злиться, но эмоций не было.

Ни одной.