В лабиринте секретных служб

28 декабря банкир Вальтер Преториус был арестован криминальной полицией ФРГ. Тогда же был арестован и Томас Ливен в Цюрихе швейцарской полицией, действовавшей по поручению «Интерпола». Господа Ливен и Преториус были обвинены в проведении огромной аферы с супермарками. «Кто обвиняет меня в этом?» — спросил Томас швейцарских чиновников криминальной полиции. «Некий Рубен Ахатьян, а немецкие власти передали много обличительных документов. Сам Ахатьян исчез».

Почти год просидел Томас в следственной тюрьме. Самый жаркий, по наблюдениям синоптиков, за последние 100 лет год, год отмены карточек и начала корейской войны, которая вызвала истерию накопительства в Европе.

19 ноября 1950 года суд приговорил Томаса Ливена к трем с половиной годам тюрьмы. Объявляя приговор, судья заметил: «Этот высокоинтеллигентный и в высшей степени образованный человек — необычайный тип преступника».

Преториус получил четыре года тюрьмы. Его банк был выставлен на распродажу. Дальнейшее занятие банковским делом ему было запрещено. «Немецкий банк» вычеркнул его имя из картотеки солидных банкиров.

На процессе была небольшая пикантность. Хотя подсудимые хорошо знали друг друга, они ни словом, ни жестом не выдали своего знакомства. Вторая пикантность заключалась в том, что судья удалил публику из зала, когда Томас стал рассказывать, как можно супермарки превратить в марки. Публикаций, которых он боялся из-за участия в работе многочисленных секретных служб, таким образом, не было.

В известном смысле Томас достиг своей цели. Марлок остался нищим до конца жизни. Он был отправлен для отбытия наказания во Франкфурт, Ливен — в Дюссельдорф.

Бастиан Фабре, живший в этом городе, скрашивал жизнь Томаса частыми передачами. Чтобы скоротать время, Томас занялся составлением «Лексикона преступников», который получил признание общественности.

14 мая 1954 года Ливен был освобожден. У дверей тюрьмы его ожидал Бастиан. Оба поехали на Ривьеру, где Томас отдыхал и набирался сил после заключения. Только летом 1955 года они вернулись домой и поселились на Цицилиеналлее в Дюссельдорфе. Томас владел еще деньгами и счетом в банке. Соседи считали его солидным коммерсантом. Месяцами Томас анализировал случившееся и приводил нервы в порядок. «Парень, мы должны чем-нибудь заняться, — говорил Бастиан. — Наших денег не хватит на такую жизнь. О чем ты думаешь?» — «Я думаю о большой операции с акциями. Ее проведению никто не может помешать», — ответил ему Томас.

11 апреля 1957 года эта операция началась с приглашения герр директора Шеленберга, владельца бумажной фабрики. Томас узнал, что во время войны Шеленберг под именем Макс был военно-хозяйственным руководителем в Познани и разыскивается польским правительством как военный преступник. Директору Шеленбергу пришлось выдать Томасу 50 листов специальной бумаги с водяными знаками, которая используется для изготовления акций. Как Томас поступил с акциями, уже известно. С этого начинается наш рассказ. В результате Томас получил 717 850 швейцарских франков и с юной прекрасной Хеленой де Кувелле отправился на Ривьеру. В ночь, когда прекрасная Хелена, став его любовницей, призналась, что работает на ФБР и что должна завербовать его, иначе Томаса будут ждать неприятности, Томас вспомнил всю свою жизнь с 1939 года.

Часть 3. Условия свободы. Ливен против Абеля

За завтраком Томас встретился с Хеленой. Она была бледна и нервна. Вокруг глаз залегли темные круги.

— Можешь ли ты меня простить? — сказала она Томасу.

— Я хочу это сделать, мое дитя, — мягко ответил он.

— И… и… ты будешь работать на нас?

— И это я попытаюсь сделать.

Она не смогла сдержать крик радости и бросилась к нему на шею.

— Конечно, у меня есть свои условия. Задание должен дать мне не твой шеф Гирек, а первый человек ФБР.

Она начала смеяться:

— Эдгар Гувер. Смешно. Ты думаешь, он будет разговаривать с тобой? Мы имеем задание доставить тебя в Вашингтон.

Вот так поворачивалась жизнь!

23 мая 1957 года Томас в аэропорту, в ресторане, пил кофе. Он нервничал. Часы с репитером показывали 17 часов 20 минут. На семь часов назначен вылет лайнера, который доставит его в Нью-Йорк, а проклятого агента по имени Фабер до сих пор нет. Об этом агенте говорил полковник Гирек во время прощания в Цюрихе. «Фабер доставит вас к Гуверу», — сказал он тогда. Раздраженно смотрел Томас на вход в ресторан.

В этот момент в зал вошла женщина. Томас слегка вскрикнул, жаркая волна прошла по телу и затем сменилась дрожью. Молодая женщина шла к нему. На ней было красное пальто, красная шляпа и красные туфли. Кожа на лице была белой. Сдерживая перебои в сердце, Томас думал: «Нет, нет, нет! Наваждение! Этого не может быть! Ко мне идет Шанталь, моя милая Шанталь, единственная женщина, которую я любил. Она идет и улыбается. О Боже, но ее же нет в живых, ведь ее застрелили в Марселе». Женщина подошла к столу Томаса. Он встал ей навстречу. Она стояла рядом, ее можно было обнять.

— Шанталь, — простонал он.