В ледяном аду

В суровых климатических условиях существуют свои правила жизни и взаимоотношений между людьми. Здесь не принято устанавливать внешние запоры, вешать замки. Любой человек, потерпевший бедствие, должен иметь возможность воспользоваться продуктами, теплом, кровом. К тому же в Антарктике нет животных, способных проникнуть в жилые помещения станции. Это хитрый белый медведь может научиться открывать засовы. А пингвин хоть и сообразительный, но все же птица. Он питается рыбой, и ему на удалении от моря, среди снегов, делать нечего.

Давыдовский отбросил засов на двери, дернул полотно на себя и шагнул в тамбур, обросший инеем. Ему повезло: следующая дверь тоже не примерзла. Помещение, служившее на станции клубом, столовой и комнатой для совещаний, выглядело неприветливо. Сквозь окна, покрытые причудливыми ледяными узорами, едва пробивался свет. У ученого возникло такое впечатление, что он очутился в ледяной избушке. Здесь все покрывал иней. Столы, стулья казались сделанными из хрупкого снега.

– Заносите оборудование! – крикнул он и вышел на улицу.

Ерохин явно чувствовал себя слегка растерянным. Человек, привыкший всем управлять на море, на суше оказался в непривычном для себя качестве. Но все же у него имелась своя команда, которую нужно было занять делом.

– Михаил Павлович! – обратился капитан к руководителю научно-исследовательской группы. – Разрешите моим людям заняться расконсервацией электростанции.

– От помощи не откажусь, – согласился Давыдовский.

Он тоже прекрасно понимал, как важно чем-то занять людей. Тогда и время бежит быстрее.

Мотористы «Профессора Молчанова», подсвечивая себе фонарями, уже колдовали в мрачном помещении электростанции. Большой корабельный дизель стоял на помосте, сваренном из швеллера. Первым делом люди проверили солярку, подведенную прямо из цистерны. Опасения оказались напрасными. Дизельное топливо было качественным, сохраняло текучесть. А ведь могло случиться и так, что хлопья парафина забили бы патрубки.

Старший моторист Алексей Котов навернул на шкив кожаный ремень с палочкой-поперечиной, привязанной на конце, и резко дернул его. Пускач завелся с полуоборота, затарахтел.

– Получилось! – Леша улыбнулся. – Теперь будем молиться, чтобы заработал и дизель. – Он повел на себя рычаг.

Что-то заскрежетало. Дизель вздрогнул и секунд десять крутился вхолостую. Товарищи Алексея замерли в напряжении. Наконец мотор чихнул и завибрировал.

– Порядок. Теперь главное – не спешить, дать ему разогреться.

В помещениях станции зажегся электрический свет. Стали нагреваться ТЭНы. Вскоре иней превратился во влагу, заработала система вентиляции, лужицы на полу понемногу подсыхали.

Тем временем Шепелев вместе с другими водителями вездеходов топтался возле старого бульдозера «Т-75» в арктическом исполнении. Им удалось запустить древнюю технику. Илья сел за рычаги и принялся расчищать проходы между модульными домиками.

Ожила и радиостанция. Была налажена связь с внешним миром. Давыдовский и Ерохин смогли доложить своему руководству о положении дел на станции и почувствовали себя гораздо спокойнее.

Через полтора часа повар уже приготовил обед и люди смогли поесть горячего. Помещение, где стояли столы, наполнилось ароматами тушенки, свежего кофе. Звенела посуда, разговоры сделались громкими, зазвучали шутки.

Подкрепившись, Давыдовский с Ерохиным отправились осматривать окрестности. У западной оконечности станции надо льдом и снегом возвышалась небольшая плоская скала. На одном ее отроге высился бетонный постамент, а на нем стоял бюст вождя мирового пролетариата. Владимир Ильич выпученными бетонными глазами смотрел в сторону океана. Зрелище было довольно-таки сюрреалистическим. Капитан и руководитель научно-исследовательской группы, не сговариваясь, усмехнулись.

– Вот же времена были. Переть на край света памятник Ленину!.. Уж лучше бы лишних пару сотен литров солярки или консервов сюда забросили, – проговорил Давыдовский.

– Да уж, Михаил Павлович!.. У меня такое ощущение, будто мы с вами попали в машину времени и вернулись лет на тридцать в прошлое. Вот придем обратно на станцию, и придется вам проводить политинформацию.

На скале, неподалеку от памятника Ленину, виднелось еще одно сооружение. Глядя на него, улыбаться никому уже не хотелось. За незамысловатой оградкой, сваренной из стальных труб и якорных цепей, на металлическом постаменте из ржавых швеллеров и уголков стояли два запаянных цинковых гроба. Они словно зависли между небом и землей.

– Да, времена были!.. – проговорил Давыдовский. – СССР – единственная страна, которая не забирала погибших и умерших полярников домой, а хоронила их таким вот варварским способом прямо в Антарктике.

Ерохин подошел и смахнул рукавом снег с табличек из нержавейки, укрепленных прямо на цинковых гробах. Но прочитать имена полярников он так и не смог. Металл покрывала толстая корка льда.

– Даже не знаю, что и сказать. «Пусть земля будем вам пухом» – нет, эти слова в нашем случае не подходят, – проговорил капитан.

– Мир праху, – нашел нужную формулировку Давыдовский.