В ледяном аду

— Смотря какой наукой. Спроси медика, он тебе однозначно ответит, что курить вредно. А вот поговори с психологом, и нарисуется совсем другая картина. Понимаешь, Мариночка, курение — это что-то вроде священнодействия, особенно если любишь баловаться трубкой. Ее сперва ершиком почистить надо, затем правильно набить и раскурить. Да и дым вдыхать тоже нужно уметь. Это целое искусство. — Руководитель научно-исследовательской группы еще раз пыхнул ароматным дымом. — Курение — это не только плохая и вредная привычка, но еще и удовольствие. А что оно нам дает?

— Риск сердечно-сосудистых заболеваний и рака легких. А также возможность импотенции, — почти дословно пересказала предупреждение Министерства здравоохранения молодая аспирантка.

— Это страшилки, которые медики рассказывают. Они тебе еще наговорят, что и целоваться вредно. Мол, это обмен жидкостями, насыщенными микробами и вирусами. И секс для них возможен только в презервативе.

— К чему вы клоните, Михаил Павлович? — Марина обворожительно улыбнулась.

— Удовольствие, пусть и не всегда полезное — это положительные эмоции. А они продлевают жизнь. Вот как ты считаешь, утренние пробежки полезны для здоровья?

— Несомненно.

— А я так не считаю. Вот решил человек поправить здоровье, приказал себе бегать каждое утро, невзирая на погоду, по полчаса. И вот просыпается он еще до рассвета. За окном темно, мерзкая слякоть, туман. Ему страшно не хочется выбираться на улицу, но ведь он решил поправить себе здоровье. И вот этот герой бежит по раскисшему снегу, ноги мокрые, сам вспотел, мир кажется ему отвратительным. Какие у него появятся эмоции? — Давыдовский вопросительно посмотрел на Марину.

Та промолчала, и руководителю группы пришлось ответить за нее:

— Отрицательные. Что и требовалось доказать. Именно негативные эмоции приводят к появлению сердечно-сосудистых заболеваний, рака легких, возможно, и импотенции. Мчится любитель утреннего бега сквозь туман, дышит выхлопными газами и сам себе противен. Тут у него хлоп — и инфаркт случается. «Скорая помощь», больница и реабилитация минимум два года, когда больше двух килограммов подымать нельзя и все такое прочее. А вот я проснусь утречком, посмотрю за окно, темнота, слякоть, и еще полчаса поваляюсь в свое удовольствие. А потом заварю себе крепкий кофе, набью трубку ароматизированным табаком, выкурю ее в свое удовольствие и стану счастливым. Так кто из нас двоих здоровее будет, а? — На лице Давыдовского расплылась широкая улыбка.

— Не любите вы людей, — заявила Марина Островцова и поджала губы.

— Почему же не люблю? Очень даже люблю. Особенно если этот человек — женщина. — Михаил Павлович смотрел на Марину уже с нескрываемым восхищением. — Красивая! — добавил он. — Кстати, на Лазаревской с советских времен хорошая сауна осталась и запас дров. Во всяком случае, если верить документам. Надо будет как-нибудь опробовать. Ты не против?

— Ради меня одной сауну топить?

— Почему ради тебя одной? Париться можно и в плавках, и в купальнике. Или ты имеешь что-то против мужской компании? Зачем тогда в экспедицию с нами увязалась?

— Захотелось одной побыть. Я с парнем своим разругалась.

— Не жалеешь, что поехала?

Договорить Марине и Давыдовскому не дал подрывник Сергей Сазонов. Он уже опустил в неглубокую скважину шашку динамита и соединил провода.

— Готово, Михаил Павлович, — доложил Сергей. — Жду вашей команды.

— Начинаем! — Руководитель группы махнул рукой. — Только ты, Илья, подальше вездеход отгони. Кевлар, конечно, вещь хорошая, но береженого бог бережет. Не хотелось бы, чтобы взрывом стекло вынесло.

Давыдовский нацепил на голову большие шумопоглощающие наушники и протянул другую пару Марине.

— Надень, побереги уши! — Михаил Павлович присел возле аспирантки на корточки и без отрыва смотрел на монитор ноутбука.

Сазонов повел обратный отсчет:

— Пять, четыре…

Громыхнуло. Над скважиной поднялся дым. Каменные осколки разлетелись недалеко. Взрывная волна прошла сквозь скальные породы, а затем вернулась эхом. Конечно же, его нельзя было различить слухом. Но чувствительная аппаратура фиксировала любой отголосок, скорость прохождения звуковой волны. Датчики были расставлены по всей территории бухты. Кривая линия нарисовалась на экране компьютера. Последствия несильного взрыва фиксировались приборами по нескольким десяткам параметров.

Сказать что-нибудь точное прямо сейчас было невозможно. Снятую информацию еще предстояло обработать, расшифровать при помощи специальных программ, и только тогда можно было бы делать окончательные выводы. Но сияющая улыбка уже засветилась на лице Михаила Павловича. Он провел ладонью по лицу, захрустел бородой и, казалось, даже на время забыл о том, что с ним привлекательная и свободная молодая женщина, на благосклонность которой он как руководитель мог претендовать в первую очередь.

— По-моему, Мариночка, мы оказались сразу в нужном месте. Тут очень сильно попахивает углеводородами. Попомни мои слова. Если будет снят запрет на разработку в Арктике полезных ископаемых, то первые буровые вышки появятся именно здесь.