В лесах Индии

– В лесу не с кем поговорить, – сказал Маугли, – вот поэтому-то я и пришёл сюда. – Он наклонился, поднял трубку и подал её Гисборну.

– О! – сказал Гисборн и после долгого молчания спросил: – Ну, что нового в лесу? Не нашёл ли ты ещё тигра?

– Нильгаи имеют привычку менять свои пастбища с новым месяцем. Свиньи пасутся теперь около Канийского ручья, потому что они не хотят пастись вместе с нильгаи, а один из их сосунков был убит в высокой траве у истока ручья леопардом. Вот все, что я знаю.

– Но откуда же ты все это знаешь? – спросил Гисборн, наклоняясь вперёд и пристально глядя в глаза юноше, блестевшие при свете звёзд.

– Откуда я знаю? У нильгаи есть свои привычки и свои обычаи, и каждый ребёнок знает, что свиньи не будут пастись с ними.

– А я этого не знаю, – сказал Гисборн.

– О-о?.. А ты ещё смотритель – так говорили мне люди из хижин – смотритель над всем, что есть в лесу!

Он рассмеялся.

– Нетрудно болтать и рассказывать всякие детские сказки, – возразил Гисборн, задетый насмешкой. – Ты вон говоришь, что в лесу делается то и то, а кто же может сказать, правда это или нет?

– Что касается трупа сосунка свиньи, то завтра я покажу тебе его кости, – возразил Маугли невозмутимым тоном. – А относительно нильгаи, если сахиб будет сидеть очень тихо, я пригоню сюда одного из них, и, если внимательно прислушаться, сахиб узнает, откуда нильгаи пригнан.

– Маугли, джунгли сделали тебя сумасшедшим, – сказал Гисборн. – Кто может загнать нильгаи?

– Тихо, сиди только тихо. Я иду…

– Этот человек – настоящий дух! – сказал Гисборн, потому что Маугли скрылся во мраке, и не слышно было даже лёгкого шума шагов. Лес раскинулся крупными складками бархата под мерцающим сиянием звёзд – было так тихо, что лёгкий шелест ветра в верхушках деревьев казался ровным дыханием спящего ребёнка. Абдул стучал посудой в кухне.

– Не шуми ты там! – крикнул Гисборн и приготовился слушать, как человек, привыкший к тишине леса. Для того чтобы не утратить уважения к самому себе в своём уединении, он приучил себя переодеваться каждый вечер перед обедом, и теперь белая накрахмаленная манишка и рубашка скрипели в такт его дыханию, пока он не переменил позы. Потом начал сипеть табак в плохо прочищенной трубке, и Гисборн отбросил её в сторону. Теперь ничто более не нарушало безмолвия спящего леса.

Но вот откуда-то из непостижимой дали, из неизмеримого мрака донёсся слабый, едва уловимый звук волчьего воя. Потом снова наступило молчание – казалось, на долгие часы. Наконец, когда ноги у него ниже колена совершенно онемели, Гисборн услышал какой-то звук, похожий на треск ломаемого кустарника. Но он не поверил себе, пока звук не повторился снова и снова.

– Звук идёт с запада, – пробормотал он, – кто-то там бежит.

Шум становился все явственнее – можно было различить не только треск сучьев, но и прыжки зверя, и даже густое хрипенье разгорячённого бегом нильгаи, охваченного паническим ужасом и не разбиравшего дороги.

Чья-то тень мелькнула между стволами деревьев, попятилась назад, с ворчанием повернулась и, стуча копытами по голой земле, пробежала мимо Гисборна так близко, что он мог бы достать рукой. Это был самец нильгаи, весь обрызганный росой; ползучие растения запутались в его гриве, в глазах его отразился свет, падавший из окон дома. Животное остановилось на месте при виде человека и побежало вдоль лесной опушки, пока не слилось с темнотой ночи. Первой мыслью в поражённом изумлением мозгу Гисборна была мысль о непристойности такой гонки напоказ огромного сизого быка нильгаи и появлении его здесь среди ночи, которая принадлежала только ему одному.

Но тут нежный голос произнёс подле него:

– Он пришёл с водопоя, куда вёл стадо. Он пришёл с запада. Верит ли мне сахиб теперь, или я должен пригнать все стадо, чтобы сахиб мог пересчитать его? Ведь сахиб – смотритель этого леса…

Маугли поднялся на террасу и снова уселся на ней, слегка запыхавшись. Гисборн смотрел на него с величайшим удивлением.

– Как ты это сделал? – спросил он.

– Сахиб видел сам. Бык был пригнан сюда, пригнан, как буйвол. Хо! Хо! Ему будет о чем порассказать, когда он вернётся к стаду.

– Это совершенно ново для меня. Значит, ты можешь бегать так же быстро, как нильгаи?

– Сахиб видел сам. Если сахиб захочет узнать ещё что-нибудь из жизни зверей, то я, Маугли, буду здесь. Это – хороший лес, и я останусь в нем.

– Оставайся, и, если тебе захочется есть, мои слуги всегда будут давать тебе пищу.

– Я, правда, очень люблю жареное мясо, – живо заметил Маугли. – Ни один человек не скажет теперь, что я не ел вареного и жареного мяса, как все другие. Я буду приходить к тебе за пищей. Со своей стороны я обещаю, что сахиб может спать спокойно ночью в этом доме, и ни один вор не заберётся к нему, чтобы унести его драгоценные сокровища.

Разговор прервался сам собою, так как Маугли вдруг исчез. Гисборн долго ещё курил на веранде, и все его мысли сходились к тому, что в лице Маугли он нашёл идеального разведчика и лесного сторожа, в котором давно уже нуждались и он сам, и лесное ведомство.