В лесах (Книга 1, часть 1)

- Что пустяки-то городить!.. Хлопочи, на Фоминой бы шесть фунтов сибирского было... А теперь ступай. К вечеру подводу наряди!..

- Куда ж ты? - спросил игумен.

- А тебе что за дело?- сказал паломника.- Ступай с богом, не мешай. Мне надо еще письмо дописать.

Отец Михаил помолился на иконы, низко поклонился сидевшему паломнику и пошел было из гостиной кельи. Стуколов воротил его с полдороги.

- Картинок много? - спросил он.

- Есть,- шепотом ответил отец Михаил.

- Много ль? - Синих на две тысячи, красных на три с половиной...

-Что лениво стал работать? - слегка усмехнувшись, молвил паломник.

- Боязно, Якимушка,- прошептал игумен, наклонясь к самому уху Стуколова.Наезды пошли частые: намедни исправник двое суток выжил, становой приезжал... Долго ль до беды?..

- Чать, не каждый день наезжают, а запоры у тебя крепкие, собаки злые больно-то трусить, кажись бы, нечего... Давай красных, за каждую сотню по двадцати рублев "романовскими" (Так фальшивые монетчики зовут настоящие ассигнации, по родовой фамилии государя. ).

- По тридцати намедни платили,- молвил игумен. - Была цена, стала другая. Неси скорей, получай семьсот рублей государевых,- сказал Стуколов.

- Обидно будет, Яким Прохорыч, право, обидно. Никогда такой цены не бывало.

- Мало ль чего прежде не бывало,- подхватил Стуколов.- Прежде в монастырях и картинок не писали, а ноне вот пишут. Всякому дневи довлеет злоба его.

- Прикинь хошь пять рубликов,- жалобно просил отец Михаил.

- Сказано двадцать, копейки не прикину.

- Ну, три рублевика!

-Ах, отче, отче,- покачивая головой, сказал отцу Михаилу паломник.- Люди говорят - человек ты умный, на свете живешь довольно, а того не разумеешь, что на твоем товаре торговаться тебе не приходится. Ну, не возьму я твоих картинок, кому сбудешь?.. не на базар везти!.. Бери да не хнычь... По рублику пристегну беззубому на орехи... Неси скорее.

- По два бы прибавил, касатик,- клянчил игумен.- Любезненькой ты мой!.. Право, обидно!

- Не ври, отче, надоел,- неси скорее. - А синих не надо? - спросил отец Михаил.

- Синих не надо.

- Что так? Взял бы уж заодно.

- Синих не надо,- стоял на своем паломник.

- Не все ль одно? Взял бы уж и синие. Я бы по двадцати отдал.

- Копейки не дам,- решительно сказал Стуколов.

- Да чем же они тебе стали противны? Кажись, картинки хорошие,- уговаривал игумен.

- То-то и есть, что не хорошие,- подхватил Стуколов.- Слепой увидит, какого завода. Тебе бы лучше их вовсе не тяпать. Не ровен час, влопаешься.

- Сбывали же прежде, Якимушка,- молвил игумен.- Авось, бог милостив, и теперь сбудем... Дай хоть по восьмнадцати.

- И в руки такую дрянь не возьму,- отвечал паломник.- Погляди-ка на орла-то - хорош вышел, нечего сказать!.. Курица, не орел, да еще одно крыло меньше другого... Мой совет: спусти-ка ты до греха весь пятирублевый струмент в Усту, кое место поглубже. Право...

- Пожалуй, что и так,- согласился игумен.- А последышки-товзял бы, родной, право... Не обидь старика, Якимушка... Так уж и быть, бери по пятнадцати романовских.

- Не надо... Неси красные...

Замялся игумен на месте, но Стуколов так на него крикнул, что тот почти бегом побежал из гостиницы. Минут через пять отец Михаил принес красные картинки и получил от паломника семьсот рублей. Долго опытный глаз игумена рассматривал на свет каждую бумажку, мял между пальцами и оглядывал со всех сторон. Яким Прохорыч уселся дописывать письмо. Переглядев бумажки, игумен заговорил было с паломником, назвал его и любезненьким и касатиком: но касатик, не поднимая головы, махнул рукой, и среброкудрый Михаил побрел из кельи на цыпочках, а в сенях строго-настрого наказал отцу Спиридонию самому не входить и никого не пускать в гостиную келью, не помешать бы Якиму Прохорычу.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ