В лесу

Я осмотрел ремни и затянул их, удостоверившись, что нет перекрученных. Собственные пальцы казались мне толстыми и неуклюжими, будто не связанными с остальным телом. Мне не хотелось, чтобы Кэсси сказала, что кем бы ни была убитая, вряд ли убийца прячется за вагончиками и ждет, когда его возьмут на пушку. Она откинула голову и выпустила в ветви дым. День выдался по-ирландски летний, вроде как невнятный – скользящие по небу облака и пронзительный ветер, а на смену всему этому того и гляди придут ливень, или палящее солнце, или и то и другое сразу.

– Ладно, – проговорил я, – пора вживаться в образ.

Кэсси затушила сигарету о подошву, сунула окурок в пачку, и мы перешли через дорогу.

Между вагончиками с потерянным видом бродил мужчина средних лет в мешковатом свитере. Увидев нас, он оживился.

– Следователи, – догадался он, – вы же следователи, да? А я доктор Хант… то есть Йэн Хант. Руководитель раскопок. Куда вы хотели бы пойти – в кабинет, или к телу, или?.. Я же не знаю, как правильно. А у вас протокол и прочее.

Таких, как он, невольно представляешь мультяшными героями: крылья, клюв – и вот вам пожалуйста, вылитый Вуди Вудпекер.

– Я детектив Мэддокс, а это детектив Райан, – представила нас Кэсс. – Если можно, доктор Хант, то пусть кто-нибудь из ваших коллег покажет детективу Райану территорию, а вы пока отведете меня к телу.

“Вот стервочка”, – подумал я. Состояние у меня было одновременно возбужденное и заторможенное, как бывает, когда обкуришься, а потом перепьешь кофе. Крошечные кусочки слюды на перерытой земле блестели чересчур ярко и коварно. Не надо меня оберегать. Однако у нас с Кэсси есть неписаное правило, согласно которому мы, по крайней мере в присутствии посторонних, друг с другом не спорим. Иногда кто-то из нас этим пользуется.

– Э-хм, хорошо. – Хант посмотрел на нас и мигнул. Мне показалось, что он постоянно все роняет – желтые линованные страницы, жеваные салфетки, наполовину развернутые леденцы, – хотя в руках у него ничего не было. – Разумеется. Они все… Обычно территорию показывают Марк и Дэмьен, но за Дэмьена вы… Марк! – Он показал на открытую дверь вагончика, и я разглядел внутри несколько столпившихся у стола человек. Армейские куртки, бутерброды, кружки, от которых идет пар. Комья земли на полу. Один из мужчин кинул на стол стопку карт и стал пробираться между пластмассовыми стульями к выходу.

– Я их всех попросил остаться, – сказал Хант, – я же точно не знал… Доказательства. Следы и… волокна.

– Отлично, доктор Хант, – похвалила Кэсси, – мы попытаемся очистить место преступления, чтобы вы побыстрее вернулись к работе.

– Нам всего несколько недель тут осталось, – сказал парень, который остановился в дверях вагончика. Низенький и жилистый, в мешковатом комбинезоне поверх футболки он смахивал на ребенка. На ногах у него, однако, были грязные берцы, а под футболкой выпирали мышцы, накачанные и рельефные, как у боксера в полулегком весе.

– Тогда поторопитесь и покажите нам с напарником территорию, – сказала ему Кэсси.

– Марк, – подал голос Хант, – Марк, детективам надо показать территорию. Как обычно, проведешь и расскажешь.

Марк смерил Кэсси взглядом, а затем кивнул. По всей видимости, некую личную проверку она прошла. После чего он повернулся ко мне. Лет двадцати пяти, волосы собраны в длинный хвост, лицо по-лисьи узкое, с невероятно живыми зелеными глазами. Такие мужчины – те, для кого собственное мнение о других намного важнее того, что другие о них думают, – всегда внушали мне жуткую неуверенность в себе. Они сочатся такой убежденностью в собственном превосходстве, что я остро ощущаю свою бестолковость, неестественность и бесхребетность, на мне будто чужая одежда, и нахожусь я не там, где надо.

– Вам тогда резиновые сапоги нужны, – он ехидно взглянул на мою обувь, что и требовалось доказать, – в сарае есть запасные.

– Спасибо, обойдусь, – ответил я.

Я понимал, что археологи работают в выкопанных в грязи канавах глубиной в несколько футов, но мне страшно не хотелось бродить за этим чуваком, нелепо заправив брюки в чьи-то стоптанные резиновые сапоги. Мне срочно требовался какой-нибудь предлог – чашка чая, перекур, – чтобы минут пять спокойно посидеть и обдумать, как поступить дальше.

Бровь у Марка поползла вверх.

– Как скажете. Нам вон туда.

Он развернулся и зашагал между вагончиками, даже не обернувшись, чтобы удостовериться, что я следую за ним. Кэсси неожиданно ухмыльнулась – мол, вот ты и купился, и от этого мне слегка полегчало. Средним пальцем, так, чтобы Кэсси видела, я потер щеку.

Марк повел меня по территории, по узенькой тропинке между загадочными земляными сооружениями и кучами камней. Ступал он словно мастер единоборств или браконьер – шаги широкие, легкие и пружинистые.

– Средневековая сточная канава, – сказал Марк.

С раздолбанной, полной дерна тачки взлетели две вороны, но, решив, что мы неопасны, вернулись и продолжили клевать дерн.