В лесу

Вредничал он из-за того, что мы опоздали на вскрытие. Справедливости ради скажу, что еще даже одиннадцати не было, однако Купер приступает к работе с шести до семи, а уходит в три или четыре и любит, когда это учитывают. За это помощники его ненавидят, но ему плевать, потому что ненависть эта почти всегда взаимна. Купер знаменит великим множеством антипатий. Насколько мы успели выяснить, ему не нравятся блондинки, низкорослые мужчины, все, кто носит больше двух серег, те, кто часто повторяет “знаете”, и еще очень многие личности, не вписывающиеся ни в одну из этих категорий. К счастью, он когда-то решил, что мы с Кэсси ему нравимся, в противном случае отправил бы нас восвояси со словами, мол, ждите результатов вскрытия в письменной форме, причем написанных от руки, – все отчеты Купер пишет изящной чернильной ручкой, и сама эта идея никакого отвращения у меня не вызывает, вот только перенять ее я ни за что не осмелился бы. Бывают дни, когда меня не покидает тревога: вдруг лет через десять-двадцать я проснусь и обнаружу, что превратился в Купера?

– Ух ты! – Сэм явно решил подольститься к нему. – Вы уже закончили?

Купер наградил его холодным взглядом.

– Доктор Купер, я очень сожалею, что мы вот так неожиданно свалились вам на голову. Суперинтендант О’Келли устроил летучку, мы с трудом вырвались. – И я закатил глаза.

– Вон оно что. Ну разумеется. – Судя по тону, Купер считал, что упоминание имени О’Келли – вопиющая бестактность.

– Если вдруг у вас найдется время, может, расскажете нам о результатах?

– Ладно уж. – Купер испустил сдержанный вздох страстотерпца.

В действительности, как и любой мастер своего дела, Купер обожает хвастаться своими трудами. Он распахнул двери прозекторской, и в ноздри мне ударила волна – смесь смерти, холода и едкого спирта, заставляющая животное внутри нас инстинктивно съежиться.

В Дублине тела поступают в городской морг, но Нокнари к городу не относится, поэтому найденных в сельской местности жертв просто отвозят в ближайшую больницу, где и проводят вскрытие. Условия там бывают разные. В этой прозекторской, неряшливой, без окон, на зеленой плитке слоями собиралась грязь, а на старых раковинах темнели непонятного происхождения пятна. Единственные предметы, появившиеся здесь после 1950-х, – два патологоанатомических стола из нержавейки с тускло поблескивающими углами.

Кэти Девлин, обнаженная, лежала под безжалостными люминесцентными лампами, слишком маленькая для такого стола и почему-то еще более мертвая, чем вчера. Я вспомнил старое суеверие о душе, которая еще несколько дней после смерти бродит вокруг тела, потерянная и неприкаянная. Серо-белое тело наводило на мысли об инопланетянах из Розуэлла[9], с левой стороны темнела россыпь синюшно-бордовых пятен. Слава богу, помощник Купера уже пришил на место скальп и сейчас заканчивал V-образный шов на туловище – орудуя иглой, по размерам похожей на парусную, он накладывал размашистые стежки. На миг меня накрыл стыд за то, что мы опоздали, за то, что бросили ее, такую маленькую, одну, отдали на последнее поругание. Нам следовало прийти раньше, чтобы хоть кто-то держал ее за руку, пока обтянутые перчатками пальцы Купера протыкали и резали. К моему удивлению, Сэм незаметно перекрестился.

– Половозрелая белая женщина, – сказал Купер, устремившись мимо нас к столу и оттеснив в сторону помощника. – Как мне сказали, возраст двенадцать лет. Рост и вес по нижней границе, но в пределах нормы. Шрамы свидетельствуют о проведенной некоторое время назад операции на органах брюшной полости – вероятно, диагностической лапаротомии. Насколько я могу судить, очевидные патологии отсутствуют. Она умерла здоровой, уж простите мне этот оксюморон.

Как послушные студенты, мы выстроились вокруг патологоанатомического стола. Наши шаги негромким эхом отдавались от облицованных кафелем стен. Невозмутимо жуя жвачку, помощник привалился к раковине и скрестил на груди руки. С одной стороны V-образный разрез, темный и непостижимый, так и остался незашитым, а иголку обыденно воткнули в кожу.

– Хоть намеки на ДНК есть? – спросил я.

– Если позволите, я предпочел бы по порядку, – раздраженно сказал Купер. – Итак. На голове две раны, обе анте мортем. То есть нанесенные до наступления смерти, – любезно пояснил он Сэму, и тот серьезно кивнул. – Обе раны нанесены твердым грубым предметом, продолговатым, но без четко очерченных граней, что соответствует камню, который передала мне мисс Миллер. Один удар пришелся по задней части головы, рядом с макушкой. Он вызвал повреждение мягких тканей и небольшое кровотечение, однако череп остался целым.

Купер повернул голову Кэти и показал небольшую шишку. Чтобы выяснить, есть ли повреждения на лице, кровь смыли, и все-таки на щеке виднелись едва заметные потеки.

– Значит, возможно, ее ударили, когда она вырывалась или пыталась убежать? – предположила Кэсси.