В лесу было накурено... Эпизод IV

Он, конечно, знал доподлинно и вполне здраво понимал, что устает даже металл, если его гнуть под давлением в разных направлениях в агрессивных средах, а Маша не чушка чугунная, а просто девушка, уставшая ждать, когда кузнец придет на сеновал без родственников и сомнений. Поздно все случилось — слишком поздно, они встретились не в свое время, свою станцию он давно проехал, и его поезд уже движется в депо на вечную стоянку, а ее экспресс только набирает скорость. Хорошо, что она перевела стрелку, не допустив катастрофу.

Поздней ночью он сидел около бассейна, пил водку и смотрел в «Новостях», как какой-то чудак в Лондоне висел в ледяном кубе на фоне Биг Бена, пытаясь поставить очередной рекорд для остальных миллионов дебилов, гадавших, сколько он протянет в этом кубике и как он там сцыт.

В какой-то момент С.С. понял, что он без Маши живет, как в ледяном доме: все видит, ничего не чувствует и не сцыт за свое будущее, которого нет и никогда не будет.

Постскриптум

Два месяца после Нового года С.С. пребывал в уверенности, что любовная лихорадка покинула его после океанского лечения сплина. Он через силу уступил женщине из параллельного мира и стал с ней встречаться — редко, урывками, убеждая себя, что он приносит ей пользу, а себе утешение.

Он понимал, что необязательные отношения развращают. Если ты себе задаешь вопрос, идти или не идти, лучше остаться дома.

Женщина была удобна и ничего не требовала, робко спрашивала раз в неделю, когда они увидятся. Ей можно было и не отвечать, не слушать ее шелест, но становилось неудобно перед человеком, который тебе отдает все. С.С. соглашался, но просил не переходить грань, когда нужно вместе спать и ждать утром, когда она покинет его территорию и можно будет вздохнуть с облегчением, когда за ней закроется дверь.

С.С. раздражало вторжение в его пространство, он не всегда мог сказать, что ему не нравится, и эти собственная неопределенность и нерешительность мучили его больше, чем печаль в глазах близкого человека, оскорбленного этим состоянием.

Все в новой жизни как-то налаживалось, но каждый день в голове сверлила дрель с вопросами о потерянном счастье. Разговоры с воображаемым оппонентом почти закончились, отступили на третий и четвертый планы, не было взрывов в голове и метаний по пустынным улицам, и особенно преследующего сценария: вот идет он домой, а возле дома вдруг видит знакомую, фиолетовую «хонду», где сидит его девочка и ждет его. Об этом он перестал думать, перестал искать глазами у подъезда птицу счастья японского автопрома. Искать перестал, но стало без нее как-то холодно— просто холодно, и зимой, и весной, и летом.

Новые отношения не складывались, не монтировались в целое две разнородных души — вроде все ингредиенты в наличии, а не кипит на неживом огне змеиный супчик, от которого теряешь голову.

Откладывать многократно встречу с хорошим человеком становилось неприличным, и С.С. поддался. Жена уехала отдыхать, он согласился на визит хорошего человека, оговорив, что ничего неприличного на супружеском ложе не произойдет. Выйти же на нейтральную территорию он категорически отказался.

Они сидели на кухне и пили чай, и все происходящее напоминало встречу старых любовников, у которых все уже было, а теперь остались только взаимная симпатия и разговоры, как у родственников, о пустяках, когда не знаешь, когда это закончится, но то, что ничего уже не будет, очевиднее, чем то, что доллар упадет ниже рубля.

Звонок в дверь прозвучал неожиданно и резко. С.С. не засуетился, как в плохом анекдоте, не стал прятать в шкафу женщину из прошлого, пошел к двери, ничего не опасаясь, — или кто-то заливает кого-то, или опять будут предлагать сахар или картошку по цене ниже рыночной.

— Кто? — грозно прорычал С.С. — таким голосом он распугивал незваных гостей.

Ответ «Это я» свалил его с ног. Голос, который он услышал, принадлежал Маше. Он открыл дверь и вышел на лестничную клетку.

Она была с сумкой в руке, слегка под шафе, улыбаясь, с легким вызовом, сказала:

— Ты хотел меня увидеть, я пришла!

Без звонка, без видимой причины в жизнь С.С. ввалилась часть его самого. До недавнего времени он многократно желал этого, но понял, что совсем не готов принять этот подарок и не знал, что делать.

Ситуация была круче любого анекдота: жена в командировке, любовница в доме, а прошлое стоит на лестнице и ждет распростертых объятий, крыльев для перелета в новую жизнь, старая жизнь отброшена, как липкая одежда после жаркого дня. Жажда душа и холодных простыней и сна спокойного и радостного, после которого новая жизнь, заслуженная и выстраданная.

Но! С.С. смотрел на все это, как кино не про себя, будто крутили фильм, где его не было. «Надо что-то делать», — решил он и принялся объяснить Маше, что он не один.

— Но твои уехали, в чем дело? — сказала она нервно. — Мы так и будем стоять на лестнице?

— У меня гости, — промямлил С.С.

— Какие, на хер, гости? У тебя что, баба?

— Не в этом дело, — еще глупее сказал С.С. и добавил: — Подожди в машине, я сейчас выйду.