В лесу, где птицы петь боятся

– Нет. Я передумал – резко сообщил Гость. Ее напугала собственная вспышка злости и досады. Хотелось продолжения. Тело требовало ласк. – Я не буду забирать всю твою душу.

– От чего ты передумал? – хриплым шепотом спросила женщина, стремясь не выдать своего постыдного желания.

– Я хочу, чтобы ты сохранила все свои силы и таланты, и как следует воспитала мое дитя. Скажем, одну шестую души я, для приличия, запишу себе. А остальным, пожалуй, распоряжайся сама.

– Благодарю – она чуть не застонала от облегчения.

– Благодари – ухмыльнулся Гость – и давай уже, нарушай свой глупый охранный круг. Я хочу войти.

– А разве это не…

– Ты что, рассчитывала на непорочное зачатие? – он мягко, будто нежно рассмеялся, от чего ее щеки раскраснелись. – Нет, то для божьих детей. А у нас вроде планируется все наоборот, не так ли?

Женщина глубоко вдохнула и зажмурилась. Казалось, ей предстояло прыгнуть в ледяную воду. Должна ли она противится Гостю? Есть ли такая сила, что заставит его уйти? А что, если просто дождаться рассвета в защитном круге, ведь не станет же он торчать с ней всю ночь. Но неприятная простая мысль ворвалась, разогнав другие: “Нет никакого желания прерывать это”.

Тем временем, её обожгли нежные поцелуи. Холод отступил. Стало жарко. Душа стремилась слиться с Гостем, требовала завершить начатое, и совершенно бесстыдно этому вторило тело. Как во сне, она подошла к едва белевшей на земле полоске соли, опустилась на колени и двумя руками проделала в ней брешь.

Гость ликовал. В миг он опустился рядом и дотронулся до подбородка, впиваясь в нее красными глазами. Тень при этом отделилась и принялась ласкать ее сзади. Одновременно напуганная, и завороженная, женщина закрыла глаза и полностью отдала себя во власть Гостя, его рогатой тени и собственного желания. С губ сорвался стон. Ей хотелось, чтобы огонь, который ее охватил, спалил весь мир до остатка.

– Посмотри на меня – голос донесся будто издалека. С трудом получилось вынырнуть из ощущений и вспомнить про настоящее. Она уставилась в красные глаза, понимая, что он в точности знает, что твориться сейчас внутри нее.

– Поцелуй меня, если согласна с условиями договора.

Она жадно потянулась к Гостю. Поцелуй был горячий и неистовый. Волны удовольствия раскачивали тело. Все свелось до единственного желания: чтобы это никогда не закончилось. Великим счастьем было ощущать его внутри себя, и тело горело сверхъестественным жаром. Казалось, раскалились и воздух, и земля, и весь мир, чтобы взорваться вместе с ней от восторга.

Наваждение прошло внезапно. Гость отстранился, тень наконец-то заняла свое привычное положение, подле него. Вмиг стало холодно. Он помог ей подняться на ноги и ласково положил руку на обнаженный живот.

– Собирайся и скорее беги к мужу. Нужно завершить процесс.

Она, словно пьяная, ничего не соображая, начала подбирать одежду, но тело ей не принадлежало – плохо слушалось и двигалось, будто вокруг не воздух, а толща плотной воды.

“Не девка будет, а варвар. Так и назови” – услышала она прямо у себя в голове. На поляне никого не было. Только свежие следы от копыт подтверждали, что всё это ей не почудилось.

1

– Колдунами пугать будешь?

– Коли придётся, буду и колдунами пугать. Кто виноват, что ты женихов выпроваживаешь, будто последних побиранцев!

Сил спорить у Варвары не было, поэтому она сложила руки на груди и демонстративно уставилась в угол. Обе младшие сестры потупили взгляды и поспешили продолжить вышивку. Отец устало опустил голову в ладони и еле слышно простонал: “Вот наградили подарочком”.

Тишина сгущалась, как и вечер за окном. От неудобной позы тело затекло, но уходить было страшно, поэтому Варвара гордо продолжила сидеть на скамье в ожидании не пойми чего. Она прекрасно понимала отца и даже искренне ему сочувствовала. Да и Демид, несомненно, хороший парень и руки у него действительно золотые. Вот только речь шла о ее замужестве. А стоило представить, что всю жизнь, пока не помрет, предстоит ей слушать эти вот Демидовы речи, столь же скучные, сколь и нескладные – начинало с души воротить. Очевидно, палку она перегнула и на этот раз действительно зашла слишком далеко. Никому другому отец никогда бы не позволил бросаться такими словами, а тем более, не дал бы себя ослушаться. Варвара всей своей кожей ощущала, насколько в нем кипит ярость. Однако, и она не виновата, что в округе ей никто не по нраву. Великая несправедливость – родиться старшей дочерью в семье из одних девак. “Пожалей хоть сестер, уже вся деревня судачит!” – повторял раз за разом отец, но это не очень-то ее трогало. Будто людям много надо, чтобы приняться судачить. Сами напридумывали глупых правил, сами же и наблюдают, как сложно им придерживаться. Варвара искренне не понимала, почему замужество настолько важно, и сама с удовольствием бы осталась старой девой: вела бы хозяйство и дела, ездила бы с отцом за товарами, и вообще, занималась бы чем душа попросила. Обучила бы деревенских девчонок счету, да грамоте, а может и знахарству, как ее мать.