В лето 6731...

Поднявшись на пригорок, с которого начинался небольшой лесок, я направился в сторону Речного. Туда временно я распорядился расселить прибывших ремесленников. По причине расположения поселка у реки и возможности сооружения водяных колес. Речной мог бы превратиться в Производственный. Пока же ремесленникам был выделен отдельный район, который располагался немного поодаль от самого поселения.

Мерно, но целеустремленно передвигаясь на своем конем, к которому все больше привыкаю, думал, что лесок возле пристани необходимо вырубить. Тут вроде бы и земля неплохая и разлив воды не доходит. Засеять можно будет чем-нибудь на следующий год, например подсолнечником. А через год-два может и понадобиться расширение территории самой пристани со строительством складов, домов и постоялых дворов. Может и расчистить место под базар.

Стрелы я не заметил, как не услышал и характерного звука спущенной тетивы. Только почувствовал удар и, пока еще не потерял сознание, успел пришпорить коня.

Голоса, люди в белых халатах.

– Ну как наш пациент? – сказал голосом Иллариона Михайловича человек с головой орла.

«Гор» – пронеслось в голове.

– Да потопчет еще копытами своими Дикое поле, – ответил человек с телом коня.

– Херон, – прошептал я. Именно Херон – не просто кентавр, а я знал, что это Херон.

– Крови потерял много, але хворь ен одолевает. Крепок животом Корней Владимирович, – краем сознания пронеслись другие голоса.

– Мы его теряем, – сказал «Гор».

– Главное, чтобы он себя не потерял, – философски заметил мудрец «Херон».

– Так он вступает в игру? – спросило левитирующее в мою сторону существо в белом балахоне.

– Он уже в игре, – ответил Херон, очертания которого начали расплываться.

Наступила безвременье.

Через сколько времени я услышал тишину я не знал. Но осознавал, что, если до этого было ничто, то сейчас наступила тишина. Еще через некоторое время появилось зрение, но я мог различать только силуэты. Еще позже я начал осознавать, что нахожуть в своей горнице, на своей же кровати. Звуки появились одномоментно и я поморщился.

– Слава Христу, спасителю! – прокричала Бела.

– Не вопи, Бела! Где Божана? – обратился я хриплым голосом к будущей жене Еремея, а может уже жены. – Ясколько я лежу?

– Дак с учора, – ответила девушка. – А боярыня у церкви молится.

– У меня в сундуке черный ларец принеси його и едь до Божаны, а до меня покуль не треба, – отдал я распоряжения, но опомнился. – Коли Еремей недалечи, нехай приде.

Получив аптечку в руки, как только вышла Бела, я начать себя лечить. Оказалось, что стрела прилетела не сзади, а спереди. Это облегчало мое самолечение. Прежде всего, посмотрел в маленькое зеркальце рану. То, что я очнулся действительно чудо, но рана воспалена, уже проступал через вонючую повязку, которая смердит еще и навозом. Сняв повязку, я практически залил себя перекисью водорода и сделал три обезболивающих укола, по сути, местную анестезию.

– Христос вседержитель! Открыл очи, – уже пробасил Еремей, входящий в горницу.

– Ерема нож потребен, вино хлебнае крепкое, полотно чистое, – сказал я, и друг, кивнув, убежал.

Вернулся он уже с Филипом и как это ни странно с Андреем.

– Якоже друже? – спросил Филипп, на что я просто киваю.

– По следу шли тых татей, воны пошли на марийскую землю, токмо звернули и пришли изнову до Унжи. Апосля пошли до земель Честислава Вышатовича. Купчина, что был в доме твоем. Токмо посекли тых татей у Честислава, – закончил свой доклад Андрей.

А ведь работа проведена огромная. Следили за исполнителями, не позволили себя запутать, ждали в городе, проследили до заказчика. Еще бы после взять их, но заказчик решил избавиться от свидетелей. Если бы сразу попытались захватить исполнителей, информации могло быть и меньше, или вовсе при захвате – убили бы. Андрей хорошо выслуживается.

Дальше была операция. Как только начала действовать бычья доза местного обезболивания, Еремей по моей диктовке резал и расчищал рану, так же готовилось и железо для прижигания. А я куражился, – никто не понимал, почему я не кричу от боли.

– Треба виру взять, – сказал я в момент, когда во мне ковырялись ножом. Все присутствующие вошли в ступор, а Филипп перекрестился.

– Войсил ведает? – задал я очередной вопрос. – Ерема пошто не лечаш?

Первым, от моих художеств, пришел в себя Андрей, который высказался только в пользу мести. Вскоре и Филипп сказал, что Василий Шварнович в курсе покушения, но подробностей не знает. Он только приехал откуда-то и просил сообщить, когда и если я очнусь. Посыльный уже выехал.

Тем временем принесли раскаленую качергу, которую я сказал приложить к ране. Так точно вся гниль выйдет. Тут я уже скорчил гримасу, несмотря на то, что боли не было, фантомные то никто не отменял.

Глава 25. Выздоровление. Подружка Дженни