В лето 6732

Началась рутина, в которой я принимать участие не желал. Грабить усадьбы я отправил отряды и уже несколько телег с добром прибыли к порту. Рассматривать что там не буду, когда все уляжется, следует основательно подходить к этому делу. Часть усадеб и домов пришлось срочно брать под охрану, так как об этом просили сложившие оружие горожане. С ними уже будем дальше говорить о дальнейшем сотрудничестве. Всех ограбить — сиюминутная прибыль, но и городу ущерб будет невосполнимый.

— Бер, поснедаем? — обратился я к своему телохранителю, который был завсегда не прочь поесть.

Ему уже провели несложную операцию. В воинской школе был так сказать факультет полевой медицины. Частично к этому приложил усилия и я, но во все тонкости не вникал. Травы, мази — все местное. Единственно, на что я отвел немало времени — объяснение дезинфекции и важности прочищения ран. Факультет, конечно сказано громко. Обучались обозники, и медицина была в таком зародыше, что главным «лекарством» все еще оставалось слово Божие.

— Так то — завсегда, — прорычал гигант.

Порывшись в сумке, я нашел только кусок вяленого мяса, небольшой шмат сала и лепешку.

— На, — передал я все сало и половину лепешки гиганту. Ему и этого будет мало.

Уже жуя жестковатое мясо, я заметил приближение полутора сотен всадников, которых возглавляли Тимофей и Жадоба. Даже ушкуйники стали конными. Нет, нужно больше лошадей в воинскую школу и на хозяйство. Людишек нужно также больше. А ушкуйники пусть море осваивают.

— Боярин, — сказал в поклоне Жадоба, до того спешившись.

— Жадоба, когги и ладьи наши, токмо и князю треба долю отрядить. Гляди что да как, людей гляди, кабы до твоей ватаги пристали, русичей болей за иншах бери. Да когги лепшие нам, — отдал я все распоряжения. Остальное додумает и поймет. Если — нет, то нянькой всем не будешь.

— Боярин, Корней Владимирович, так снедь добрую подать? — просил Тимофей, на что я только кивнул, так как рот оказался занят процессом пережевывания куска, который упорно не поддавался. Все же жесткое мясо. Наши продукты, из усадьбы были куда лучше.

Тимофей начал доставать еду и я еще раз убедился, что адъютант, как я его про себя называл, занимает свое место. Тут была и часть копченого окорока и в горшочке еще теплая каша и рыба. Нормальный такой обед, а не перекус. И где раздобыть умудрился?

Пока я наслаждался едой, в толпе бросивших оружие и сейчас охраняемых воинами рижан началось шевеление. Посмотрев в сторону горожан и убедившись, что все под контролем, продолжил поглощать пищу. Через минут десять в мою сторону поспешили семь человек, чья одежда была весьма добротна, даже невычурно богата. Украшений золотом или жемчугом не было, но крой и качество тканей отличные. Догадаться, что рижане выбрали делегацию, было не трудно. Сам же призвал к диалогу.

— Боярин, позволь слово молвить, — на русском безо всякого акцента произнес один из группы мужчин. Был он невысокого роста с густой русой бородой и в красном кафтане, три аккуратных с небольшими камнями, но изысканной работы перстня, украшали руки. Сразу видно, что человек весьма состоятельный и без показного богатства.

— Ну, давай молви, — сказал я, вытирая платком рот. Хорошо, что дали времени насытиться.

— Я Вадим — гость из Новогорода, то, — мужик показал на остальных подошедших. — Гости рижские да з Любека.

— И что желаете? — поинтересовался я.

— Воли, боярин, — гордо ответил еще один бородатый низенький полноватый, видимо купчина, одеждой мало отличающийся он соратника. Стало даже странно, я то считал, что новгородцы, напротив, любители «пантов».

— Воля стоит серебра, да доброго торга, — ответил на выпад я.

Начался торг. Вначале определяли цену свободы всех сдавшихся. Порядок определил я. Коли человек важный и торговец споры, то и цена должна быть достойной. Кто больше серебра заплатит, тот и больше стоит как купец и человек. Рассчитывал я на гордыню купцов. Однако, если оказавшиеся новгородскими купцами Вадим и его друг, стали спорить кто из них важнее, то рижские купцы предложили за себя по гривне все. Эти прижимистые торговцы поняли задумку и не стали устраивать споров. Тогда пришлось определить выкуп в сто гривен для всех. Получить в одночасье семь сотен серебряных гривен — результат достойный. Купцы помельче выплачивали от десяти до пятидесяти гривен, в зависимости от стоимости товара, на который они показывали и подтверждали, как собственность. Сумма выплат была все же не большой. Практически все дома и усадьбы купцов были под охраной, а после я и узнал, что там было чем поживиться при грабеже. Так что за идею с выкупом гости уцепились клещами.

Шесть кораблей, что стояли в порту, оказались принадлежавшими купцам и за их полный выкуп так же были внесены деньги. Склады же за половину хранящегося перешли вновь к своим хозяевам.