В лето 6732

Тевтонский орден, как и полоцкий князь, решил укрепить свое положение и выступить защитником верных католиков, которые после вероломного захвата Риги оказались в опасности порабощения. Оставшиеся в живых рыцари устремились к тевтонам, и вот уже двухтысячное войско нарпавилось в поход. Не дойдя один переход до Риги, разведчики принесли вести, что немного в стороне от крестоносцев находится большое войско русичей, скорее всего все защитники Риги вышли в чистое поле сразиться с тевтонами. Как же это глупо! Или воля божия — все командование крестоносцев верило в то, что господь дает истинный разум только тем, кто правильно молится и правильно верует, то есть только католикам, но никак этим ортодоксам. Вот и явил свою волю, помогая воинам Христовым, так как рыцари, не признаваясь себе, опасались не только штурма Риги, но и осады города.

Димитр был опытным воином и уже командовал большими воинскими подразделениями, но встречаться в открытом бою с крестоносцами не приходилось. Но командующий умел слушать, видеть и делать выводы. И как только с первыми лучами солнца крестоносцы начали перестраиваться в «свинью», он уже понимал, что именно должен сделать, чтобы если не победить, то уж хорошо потрепать рыцарей и отойти. Все-таки цель — Рига, а не битва в чистом поле. Нужна была демонстрация силы, а не ее применение. Вот за стенами города русичи точно выстоят. Ну, если Вячко не разрушил крепости. Вообще, личность этого князя импонировала командующему полоцко-смоленским войском.

Первыми атаку начали тевтоны, которые пошли свиньей на исполчившихся русичей, которые ничего не предпринимали, находясь немного на возвышенности. И, когда уже рыцари перешли на рысь, метрах в ста от обороняющихся, последние начали поливать стрелами германцев. Первые ряды русичей подняли огромные рогатины и выставили их вперед. Тевтоны же, как будто не замечали ни стрел, ни преграды в виде забора рогатин, упорно шли вперед. Уже через десять минут все сражение превратилось в свалку — длинными баграми русичи цепляли рыцарей и валили их с коней. Благородных животных так же не жалели и подрубали им ноги. Вопрос стоял только о выживании.

Рыцарям все же удалось прорвать оборону на острие своего построения, а вот растечься по флангам и улучшить первый успех оказалось крайне сложным, уже не было рыцарей на замену погибшим в строе, тевтонские пехотинцы так же начали терять свою бойкость. Между тем дисциплина и воинское обучение германцев не позволяла русичам надеяться на скорую победу. Понимание каждого движения, четкое осознание своего места в строю и маневре — отличали немецких воинов от многих своих современников. Даже отряд из старших орденцев — тамплиеров, состоящий из двенадцати рыцарей не были столь дисциплинированы, как их младшие (пока младшие) братья тевтоны, но индивидуально могли многих из немецких рыцарей победить в честной схватке. Чванливые тамплиеры даже не участвовали в боевом построении и сейчас были окружены русичами и отчаянно сопротивлялись лавине полоцко-смоленской рати.

Великий магистр Герман фон Зальца даже не был осведомлен об операции рыцарей вдали от региона влияния. Главное, что заботило великого магистра — дрязги с тамплиерами и возможное переселение из Акры в Нюрберг, где уже шли переговоры о покупке земель. Между тем бременцы, желая хорошей добычи, как и несколько отрядов из Любека заинтересовались возможностью укрепиться в перспективном регионе. Только непонятная ситуация, расцененная как случайность, в Риге, стояла на пути величия тевтонов и поддерживающих их горожан германских ремесленных и торговых центров. Да и венгры уже начинали роптать от засилья тевтонов, все больше укрепляющихся и строящих замки на территории короля Андраша II. А тут — возможность укрепиться, да и близость Бремена и Любека пока главным выгодополучателям многого стоит. Император же, несмотря на его репутацию как «сотрясателя мира» не мог не желать усиления, вот только его-то никто в известность не поставил — путь решает свои проблемы с папой и северными итальянскими городами.

Сражение, которое уже перестало быть организованным и маневренным, становилось свалкой, истребляющих обе стороны.

— Князь, схизматики ударили по лагерю, — к сидящему на коне и увлеченному только собственной болью от поврежденной ноги.

— Яко то? Кто? — Святослав Мстиславович, наконец, осознал угрозу.

Вот только удача в сечи начала склоняться на сторону русичей, как этот удар. Вот только как? Нет, обойти построения ратников не составляло особого труда, но крестоносцы так не действуют. Тут нужна легкая кавалерия.