В лето 6733

В это время толмач, склонившийся над князем, четко переводил все сказанное. Ярослав и сам немного знал немецкий, на котором и говорил Вольдемар, но знаний не хватало понять быстрый речитатив короля.

— Русь живет своими межами и у иншая страны не лезет, токмо торг да любовь помиж нами может быти. А на Русь не треба идти, у силу вошла русская земля, и крепнуть дале буде. Ты гостей торговых зови, мы и воск и мед, да и диковинных товаров дадим, — отвечал степенно с нотками величия Ярослав.

Пир в скорости перерос в пьянку, причем «просвещенные европейцы» явно не отставали от русских, да и к «финишу» пришли быстрее. В скорости слуги уже уносили королевскую особу и приближенных к нему в спальни. Как-никак уже не пленники, а свободные знатные датчане — вероятные торговые партнеры, так что и почет проявили, положили в комнаты большого дома Вячко. Часов через пять посиделок, нескольких драк, больше на потеху, чем со злобы, кто мог подняться, стали уходить. Великий князь не любил, когда спали за столом. Бер ушел еще чуть раньше, когда произошла первая потасовка. Зная своего друга, я понял, что он боится сорваться и влезть в мордобой, поэтому и от греха подальше…

— Ну, говори, боярин-воевода! — увлеченный своими мыслями о доме и Божане, я не заметил, как сам великий князь не чинясь, подсел за стол рядом со мной.

— Что сказать, великий князь? — озабочено спросил я, приводя мысли в порядок. Воображаемая сцена встречи с любимой женой никак не хотела покидать мою голову.

— Что далей делать треба. Ведаю я, ты маешь, что мне сказать. И про Новгород, да и про булгар, да татар. Говори, мы одни, такого может и не быти болей, — сказал князь и после часа моего монолога даже стал клониться ко сну, так как все же был не совсем бодр.

Ну, раз хочет Ярослав напрямую услышать мои мысли, а не через ретранслятор с именем Нечай, это хорошо, скажем. А говорил я о том, что нужно усиливать власть, напомнил про посошную рать, о воинских школах в крупных городах по принципу частичной мобилизации молодых людей. Четыре или три года воин служит и после получает свое хозяйство и призывается только на сборы раз в год, да на войну, по необходимости. Напомнил, что нужна организация княжьих мастерских по производству оружия на новых принципах, что городское вече можно и нужно привести в более работоспособную структуру, пусть и через институты представителей. Нужно чеканить свою монету, так как гривны не удобны для товарообмена. А на рассказе о создании почтовых станций и если не строительстве дорог, то их расчистки, пусть и с привлечением армии, великий князь уснул. Слуги нежно, но решительно подняли Ярослава и понесли в его опочивальню, которая была в доме рижского князя Вячко.

В углу же посмеивался от нашего разговора абсолютно трезвый Нечай.

— Чего зубоскалишь? — спросил я, раздраженный реакцией князя. Я тут увлекся, уже чуть ли не космос собрался покорять, а он сидит и посмеивается.

— Так ты, боярин-воевода лишком взял, невместно много великому князю баять. Долями говорить, да и много ведает вон, я уже сказывал, — Нечай проявил интерес и быстро скользил по лавке в мою сторону. — Я уже почал ладить хозяйство. И на княжьих землях у Переяславля-Залесского и у Владимира уже разбиваем землю на три доли, да три плуга из твоего поместья сторговал, вот только ковали бают, что вельми дорого их ладить. А я так думаю, что ты и поведаешь, якоже уклад добры добыть, так и плуги будут не дорогие.

— То ты добро сладил, дам я и уклад и семя дам доброе, токмо и школу ладьте, да и много аще, — сказал я уже устало. Больше часа с воодушевлением говорить еще и под алкоголем, утомительно, да и бой как бы только что был.

— А ты пошто не хмельной? — поинтересовался Нечай.

Я только пожал плечами и направился к себе спать.

Утро оказалось более радостным и ярким. Во-первых, никто не умер из раненых за ночь — раненых нашего войска из школы, о других не знал. Во-вторых, наконец, уехали датчане и как-то спокойнее стало. Так же утром сотники начали приносить трофеи, прежде всего серебро. Такая честность, может и не полная, конечно, но радовала. Разделил всем сотням поровну и не взял себе ни одной серебряной монеты, а вот два перстня, с большими камнями, прибрал к рукам — пригодится кому подарить. После разбора трофеев, проводил почти счастливых сотников со всем серебром, и стал собираться на военный совет. Нужно решать, что делать дальше. Я был за возвращение домой, но мои чаяния и желания были вторичны. Все же на службе состою, а не в игры играю.

— Треба идти на Новгород, брать його, да гнать свеев. Не годно тое, что латиняне у русском граде, — эмоционально выкрикивал воевода княжьей дружины.

— Яко брать Новогород, свеи Ладогу, да реки крепко держат, требы ладьи, — оппонировал другой воевода.