В лето 6746 года от сотворения мира

С самого начала лета новости пошли косяком. Вначале Горст и Кипп привезли серебро за вторую партию зеркал. Они были страшно довольны и сделкой и собой. Гордость так и выпирала из них в каждом жесте, взгляде, движении. Значит с зеркалами в Европе у них все сложилось неплохо. С загадочными лицами они позвали меня на пристань. Хоть и рядом, но поехали верхами. А на пристани…глазам своим не поверил…с нескольких кораблей разгружали самый дефицитный для меня товар — лошадей для моей тяжелой кавалерии. Я немедленно отправил Митяя за Бельским и Падеревским и сказал, чтобы еще с собой десяток верховых захватили.

Чувство невероятной удачи переполняло меня, но по загадочным лицам купцов я понял, что это еще не все. Действительно, после нашего приезда на пристань, по тяжелым сходням стали сводить слона с головой коня. Не может быть. Дестриэ! Ай да конь. Бугры переливающихся мускулов, а какой взгляд! Я, честно скажу, прямо расчувствовался и обнял, правда не лошадь, до ее шеи было трудно дотянуться, а гордо вздернувших подбородки купцов.

А здесь и Ян с Марцином и его людьми подтянулись. Марцин как лошадей увидел, спрыгнул с коня, бросил кому-то поводья и бегом к ним. Обнимает их, гладит, что-то шепчет на уши. Он уже и не надеялся, что мы себе тяжелую конницу заведем. За все это время только 72 нужных лошадки и удалось приобрести. Из них 60 половецких скоков по моему заказу пригнали, но они годились только для легкой кавалерии и использовались на тренировках да на охране обозов. А тут — целый табун для «тяжелой» кавалерии. На меня, как на Бога смотрит.

Когда эмоции немного спали, я, с разрешения купцов, приказал всех прибывших лошадей осмотреть, перегнать в конюшни селища, обиходить их, а дестриэ особо и только для него выделить подходящее стойло и овса. Впрочем, не сомневаюсь, что остальным тоже овса перепадет, особенно после того, как я дам команду Бельскому о том, что их можно распределять между его людьми.

Купцов же пригласил к себе. Для таких случаев у меня был припрятан бочонок очень неплохого вина. Я думаю, что купцы это тоже понимали.

Горст и Кипп чувствовали себя именинниками, и я их понимал. Они смогли совершить, казалось бы, невозможное. Я поднял тост за их успехи и здоровье, и мы выпили за это до дна. Но прежде, чем продолжить, решили закончить деловые вопросы. По серебру какие вопросы? Процедура уже заранее известная. Да и на этот раз купцы привезли серебро однотипное — в монетах, закупоренных в бочках, так что расчета (в этой части) много времени не занял. Другое дело — лошади. Товар представлен и надо было определиться с его стоимостью.

Честно скажу, я понимал, что купцы, насмотревшись на наши эмоции, загнут с их ценой до облаков. Но они, степенно помолчав предложили всех остальных лошадей (без дестриэ) обменять на еще одно зеркало.

Для ответа я предложил подождать гонца от моей «приемной комиссии». Купцы согласились.

Долго ждать не пришлось. Не успели Горст и Кипп закончить рассказ о своих дорожных мытарствах (неизбежных при подобных обстоятельствах), как прискакал Бельский с докладом. Лицо раскраснелось, видно, что доволен:

— Всего 100 лошадей. С дестриэ — 101. Ян всех осмотрел. Лошади с дороги устали, у двоих сбиты колени, но все здоровы. Так что он ни одной не забраковал. Лошади напоены, накормлены, разведены по стойлам. Жду команду по их распределению.

— Подожди с командой. Садись с нами. Ну что же, уважаемые купцы. 100 лошадей будут стоить, если брать их стоимость по 6 гривен кун (а именно по этой цене мы уже брали схожих лошадей в Новгороде), 600 гривен кун. Это 150 серебряных новгородок. Мы договаривались о продажной цене зеркала в 175 новгородок. Разница в 25 новгородок, сумма не малая. И здесь бы полагалось начать торг, но я представляю, каких трудов вам стоило достать и привезти такой товар, да еще в таком количестве. Думаю, что здесь не обошлось без очень высокого покровительства. Не переглядывайтесь, это очевидно, и я просто рад за вас. С учетом всего этого, скажу вам одно: я согласен.

Все (и почему-то Марцин тоже) облегченно вздохнули. Еще раз ударили по рукам. Налили на кубках. Выпили за успешное окончание переговоров. Здесь Марцин извинился и попросил меня его отпустить. Я его понимал, в селище его подчиненные ждут не дождутся его приезда. Все глаза, наверное, на дорогу проглядели. Лошадки-то вот они, а пока не твои. А что такое для всадника его лошадь? Больше, чем друг и дороже, чем родственник.

Я не стал возражать, и он, стараясь соблюсти достоинство до дверей еще все-таки дошел шагом, а дальше, слышу, плюнул на все и бегом побежал.

Ну а мы? А что мы. Началась вульгарная пьянка, да такая, что гости мои уехать не смогли, так у меня и заночевали. Они до конца так и не поняли, что они для меня сделали. И в отношении привезенных коней, и в отношении привезенных денег.

Впрочем, им тоже грех на меня обижаться, Сергей бы ни в жизнь не дал бы мне такие «подарки» им сделать. Что не так, ёкарный бабай?