В Линкольнвуде гаснет свет

Экстренная водка.

О боже, только не эта дурацкая идея.

Джен закладывала «экстренную водку» уже раз пять. Идея действительно была дурацкой. Слишком легко было объявить экстренную ситуацию и опустошить запа сы.

Давай начистоту, Дженнифер. Если ты ее оставишь, в конце концов ты ее выпьешь.

Но дело же в чем…

Неужели самым последним алкогольным напитком, который она выпьет, будет бокал дешманского вина? Который она даже не помнила?

Это звучало так жалко. Никакой ритуальности.

Поход в магазин пройдет лучше, если я немного смягчу похмелье.

ЗАТКНИСЬ, ДженНИФЕР.

Ты заслуживаешь это похмелье.

Но речь не об этом.

Речь о символическом ритуале, чтобы закрепить новую привычку.

Полный разрыв с прошлым.

Тотем. Талисман. Символическое прощание.

Или я просто обманываю себя?

Смотри, света нет, машина не заводится – день уже испорчен.

ЗАТКНИСЬ!

Это глупо.

Джен смотрела на бутылку. Бутылка – на Джен.

После десятиминутного внутреннего монолога Джен сидела за кухонным столом и получала эстетическое удовольствие от вида «самого последнего алкогольного напитка Дженнифер». Водка в идеальной пропорции со льдом, налитая в лучший бокал из сверкающего воплощения смерти.

Это прощание.

Джен подняла бокал к губам и сделала длинный глоток, наслаждаясь привычным жжением в горле.

У нас были хорошие моменты. Тут не поспоришь.

Джен подумала, что стоит их перечислить. Забыть плохое и сфокусироваться на хорошем. На старых добрых деньках, до того как ее жизнь покатилась под откос.

Это похороны. О мертвых плохо не говорят.

Помнишь первый раз?

В доме на озере у Келли. Лето восемьдесят пятого. Три банки пива, костер и язык Билли Шобера у нее во рту.

Джен улыбнулась.

Хорошее было время.

Но были и другие воспоминания. Много других воспоминаний.

Подвал Мишель. Машина Брэда. Оба выпускных. То лето после старшей школы, когда она работала в кафе-мороженом на озере Мичиган.

Первая неделя в универе. Поездка на игру в штат Огайо.

Ром на Багамах во время весенних каникул.

Вино в медовый месяц в Санторини.

Ночи в барах Уортона.

«Гиннесс», который она выпивала каждую ночь, когда кормила Хлою грудью. Так вкусно. И по совету врача! Педиатр рекомендовала темное пиво в этот период.

Джен запрокинула стакан, подтаявший лед стукнулся о ее губы.

Блин, хочется еще.

Как подразнили!

Джен посмотрела на бутылку. Она была почти полная.

Что, если это был мой «предпоследний алкогольный напиток»?

Твою дивизию…

Вставай и иди в магазин!

Джен посмотрела на часы над плитой.

Но узнать время было нельзя – свет отключили.

Джен закинула в рот пару кусочков льда и задумчиво их пожевала.

Эстетически «теперь точно самый последний алкогольный напиток Джен» был настоящим разочарованием. Кубики льда, переложенные из неработающей морозилки в миску, которая потом слишком долго простояла при комнатной температуре, потеряли свои свойства. Они болтались на поверхности, как дохлая рыба, и слишком быстро растворились, даже не издав мелодичного постукивания, когда Джен поднимала бокал.

Более того, Черепок, как окрестила Джен бутылку, больше не блестел. Когда Джен попыталась меланхолично его поразглядывать, она заметила, что глазницы запачкались ее же отпечатками пальцев.

Важный символичный момент стал превращаться в обычный вторник.