В литературной разведке

Ибо вправду были трудности — да где же их нету?
Шутка ли — строительство в голой степи?..
И в бараках было тесно, и не было света,
и были в бараках грязь и клопы.
И за все приходилось отчаянно драться —
за машины, за бревна, за кирпич, за бетон, —
чтобы новая жизнь начала пробиваться
там, где прежде цари задавали тон…
       Приходилось таскать на себе руками
       части машин и моторов, котлов…
       Только тот не дрогнул, кто тверд, как камень,
       остался лишь тот, кто на все готов.
       Осталось — твердое, стальное поколенье,
       что успели уже выходить большевики,
       да старая гвардия, чей вождь был Ленин, —
       товарищи, ходившие на белых в штыки{110}

.

В «Поэме о Магнитострое» вкраплены подлинные документы — цитаты из статей В. И. Ленина о разгроме Колчака и задачах рабоче-крестьянской власти, выдержки из буржуазных газет, кончавших о провале большевистских планов и называвших создание Урало-Кузбасса — бредом. В произведении использованы письма рабочих и инженеров Магнитостроя, приводятся их социалистические обязательства, а также многочисленные цифры вплоть до диаграммы. Все это помогает автору раскрыть пафос стройки, показать природу массового героизма и мужества рядовых строителей.

Произведение Станислава Стандэ агитационно от первой до последней главы и строки. Поэт идет по горячим следам событий, показывает будни строительства. Герои его произведения — рабочие и инженеры — действительно вписали своим самоотверженным трудом блистательные страницы в летопись стройки.

Они названы в «Поэме о Магнитострое» собственными именами.

Произведение Станислава Стандэ можно назвать оперативным поэтическим репортажем. Пусть по форме своей в нем много подражательного манере Вл. Маяковского — в разбивке строф, рифме, маршевом ритме, нарочитых прозаизмах. Так писали в те годы многие поэты. Это было веяние бурного времени ломки старых литературных канонов, поиска своего стиля, письма. Для нас важно сейчас другое — глубокий интерес поэта к тому, что творилось на Магнитострое.

С напряженным драматизмом выписаны Станиславом Стандэ главы о строительстве плотины и пуске ЦЭС. Их можно отнести к лучшим. Именно в них автору удалось с наибольшей убедительностью раскрыть духовный облик таких геров стройки, как инженера-ударницы Джапаридзе Е. — дочери одного из двадцати шести бакинских комиссаров.

Последняя глава «Привет домнам» — это как бы интернациональная перекличка рабочего класса России с рабочими Польши, песня их солидарности в борьбе за независимость и свободу.

…на грудах угля голодает Силезия
и копит свой гнев, чтобы завтра встать.
Чтобы встать — великаном, литым из металла,
на угольной базе, грозным, широким,
чтобы, глядя на вольные выси Урала,
разогнать своих бар, стереть в порошок их{111}

.

Автор верит, что пробьет час, настанет день и «первую домну свою» польские рабочие назовут «именем славным Магнитостроя». «Поэма о Магнитострое» Станислава Стандэ заканчивается веще:

Общее солнце взойдет над нами,
Урал будет Вислой, а Висла — Уралом!

Перелистана последняя страница «Поэмы о Магнитострое» Станислава Стандэ. Закрываю книгу, ставшую теперь библиографической редкостью — одну из первых, написанных другом нашей страны о героической Магнитке. Хорошо, что такая книга есть. Она и сейчас остается в боевом строю.

ПАТРИАРХ УРАЛЬСКОГО КРАЕВЕДЕНИЯ {112}

Владимир Павлович Бирюков прожил 83 года, из них более сорока лет в зауральском городе Шадринске. Лишь в последнее время, когда Бирюков передал свое уникальное собрание редчайших материалов и документов Свердловскому областному госархиву, он переехал в Свердловск.

Кто не знал Владимира Павловича! Этого почтенного энергичного человека с живописной внешностью хорошо знали на Урале. Суховатое лицо, небольшие усики, шапка седых волос с оставшейся прочернью, всегда сосредоточенный взгляд зорких и светлых глаз невольно привлекали внимание. Непокорный вихорок на высоком лбу, статная и подтянутая фигура, уверенная и быстрая походка напоминали что-то суворовское. Кажется, за ним не мог угнаться и молодой.