В любви брода нет

Олеся растерялась, покраснела и выскочила из переговорной. Кажется, я перегнул палку. Но я был так зол, что уже не выбирал выражений. Мигель явно пригласил ее на ужин, и она не ответила ему отказом. Значит, согласилась?

Когда Олеся вышла, я попросил моего переводчика, сказать испанцу, что девочка несовершеннолетняя, и я не рекомендую ему с ней встречаться. А нефиг губу раскатывать на то, что я уже считал почти своим. Мигель что-то пробормотал в ответ, в виде извинения, и они отбыли вместе с переводчиком. Олег смотрел на меня во все глаза.

– Бро, ты часом не свихнулся? – насмешливо поинтересовался он. – Вообще-то это наши партнеры. И по-хорошему, мы должны удовлетворять все их желания. А ты его на корню обломил.

– Хрен он ее получит! – раздраженно бросил я. – Девчонка нравится мне самому. Пусть снимаешь девок в отеле. А эта не для него.

– Согласен, – кивнул Олег, – девчонка очень симпатичная.

– Но-но! – осадил его я. – Предупреждаю, что девчонка – моя.

– Боишься, что уведу? – рассмеялся Олег. – Мне вообще-то больше нравятся тёмненькие.

– С синими глазами, – хмыкнул я, – и с вредным характером.

Олег покраснел.

– Не такая уж Лида и вредная, как ты пытаешься ее выставить. И она выполняет все мои требования.

– Все? – иронично приподнял я бровь.

– Я совсем не это имел в виду. В смысле не то, о чем ты подумал, – еще сильнее покраснел Олег. – И да, она мне нравится. Если ты не возражаешь, я хотел бы с ней встречаться.

– Я не возражаю, – развел я руками, – главное, чтобы не возражала она. Ей уже есть восемнадцать лет, и она сама вольна распоряжаться своей жизнью.

– Мне главное было заручиться твоей поддержкой, – приободрился Олег. – А уж я смогу расположить ее к себе. Слава богу не мальчик!

– Да уж, – рассмеялся я. – Кому, как не мне это знать! Вместе зажигали.

Я возвращаюсь в кабинет, Олеся что-то сосредоточенно печатает и не смотрит в мою сторону. Я склоняюсь и кладу ей на стол букет цветов.

– Это компенсация за моральный ущерб, – я слегка улыбаюсь. – Кажется, я обидел тебя, прости.

Олеся подняла глаза и усмехнулась.

– Ну что вы, Никита Александрович, какие обиды? Я ведь ваша подчиненная, лицо подневольное.

– Признаю, был неправ, – покаянно произношу я. – Олеся, а ты цирк любишь?

– Цирк? – ошарашенно переспросила она и поджав губки съязвила. – Цирка мне, Никита Александрович, вполне хватило сегодня.

– Не злись, – улыбнулся я, – предлагаю перемирие. Давай куда-нибудь сегодня сходим. Не хочешь в цирк, можно пойти в театр. Хочешь в Большой?

Олеся недоверчиво посмотрела на меня.

– В Большой? – завороженно переспросила она.

– В Большой, – подтвердил я, – прямо сейчас и позвоню знакомому администратору. Ты на какую сцену хочешь, основную или новую?

– Я на новой еще не была, – задумчиво проговорила Олеся, но глаза у нее уже горели азартом. – А что там идет, Никита Александрович, балет или опера?

– А какая разница? – небрежно спросил я.

– Как какая? – изумилась Олеся. – Балет я очень люблю, а оперу – не очень.

– Значит, узнаем на какой сцене сегодня вечером балет и пойдем? – я выжидающе смотрел на девушку. Она в раздумье покусывала губку. – И хочется и колется? – усмехнулся я про себя.

– Умеете вы уговаривать, Никита Александрович. Я после сегодняшних переговоров очень на вас обиделась.

– Я же извинился! – напомнил я.

– Хорошо, – вздохнула Олеся. – Только мне нужно заехать домой переодеться.

Я прикинул время. Вряд ли успеем, женщины не умеют быстро собираться. Я окинул ее внимательным взглядом. Тонкая блузка, цвета топленного молока, узкая, черная юбка до середины колен и туфли на шпильке. В принципе, совсем неплохо.

– Ты прекрасно выглядишь, Олеся, учитывая, что мы все равно не успеем заехать к тебе. Там начало в 19:00. Я уже по вацапу сбросил нужную информацию приятелю. Пригласительные билеты в ложе уже нас ждут.

Я бросил свой Крузак в переулке, довольно далеко от театра. И к Большому мы уже неслись. Мы заскочили в зал, когда уже давали третий звонок. Балет назывался «Баядерка». В общем-то мне это ни о чем не говорит. Балет явно не мой профиль. Но у моей Бегуньи глаза сверкали от счастья. Мы заняли в ложе свои места. И если Олеся не сводила со сцены восхищенных глаз, то я не сводил глаз с нее.

– Никита Александрович, – прошептала Олеся. – Хотите я вам в антракте кратко перескажу содержание? А то вам, наверное, непонятно или купим программу с либретто?

– Я с удовольствием послушаю либретто в вашем исполнении, – пошутил я.