В любви и на войне все средства хороши! Книга 2 (СИ)

Что-то я совсем расслабилась и раскрепостилась в общении с ним. Что стало тому причиной: невероятный по силе эмоций поцелуй или совместно пережитое приключение? Какая разница! Все же стоит немного отстраниться и не подпускать его слишком близко. А то так и до дружеской привязанности недолго, особенно, если он и дальше будет так спокоен и открыт в общении.

Вот только виконта мне в хороших друзьях не хватало, у которого отец, аж целый герцог! Знаем мы уже, чем подобная дружба заканчивается. Так что пора снова устанавливать дистанцию. С ней спокойнее.

И начать лучше с чего-то нейтрального:

— Кстати, если мы здесь до утра, может, поедим и ляжем спать пораньше? Вечереет.

— Согласен. Утром выйдем рано, поэтому отдохнуть после такого насыщенного дня просто необходимо.

— А вдвоем в землянке поместимся? Или одному из нас придется устраиваться снаружи?

— Ты в любом случае ночуешь внутри, а я — по обстоятельствам. Может, и вместе поместимся. Как говорится: в тесноте, да не в обиде! Так даже теплее будет.

Еще бы, если вдвоем туда втиснемся, тут не только тепло — жарко станет! Мда. А вариантов-то немного. Положа руку на сердце, себе я могла честно признаться, что спать в лесу на голой земле, да еще и в одиночестве — не просто не хотела, а откровенно боялась. Причем явно больше, чем ночевки в одной землянке вместе с малознакомым и явно негативно настроенным ко мне мужчиной.

Можно было бы, конечно, задрать нос и заявить, что в обнимку я с ним лежать не намерена, а потом гордо расстелить свое одеяло снаружи, но это уже попахивало откровенной глупостью. А выгонять из землянки Рона по той же причине — свинством. Поэтому я ограничилась согласным кивком и снова приняла сидячее положение, стряхивая налипшую на плащ хвою.

— Но сначала — поесть! Ты меня в прошлый раз кормил, так что теперь моя очередь запасы тратить, — потянувшись к своему вещмешку, перетащила его к себе на колени, развязала шнурок, стягивающий горловину, и стала перебирать содержимое в поисках съестного. Найдя полупустую флягу, потрясла ее в руке и спросила у до сих пор почему-то неподвижно сидящего мужчины: — Рон, у тебя во фляге вода еще есть? У меня мало осталось. Надо бы пополнить запас.

— Осталось… — мне показалось или голос его прозвучал чуть сипло?

Подняв голову и пристально присмотревшись к сидящему рядом спутнику, сейчас преувеличенно осторожными движениями снимающему с плеча одну из лямок вещмешка, почувствовала неладное. Слишком он бледный какой-то, или это освещение так падает? Присмотрелась еще внимательнее: зрачки сужены, лоб в легкой испарине, заторможенность реакции — странно все это. Подозрительно, надо бы найти причину такого состояния. Поэтому стоило только Рону, неосторожно двинув рукой, зашипеть от боли, я тут же, спихнув вещи на землю, оказалась рядом с ним.

Какая я невнимательная! По нам же стреляли. А вдруг в него попала одна из отлетевших щепок? Или он повредил руку во время падения?

Профессиональные навыки властно заявили о себе, оттеснив в сторону все посторонние мысли. Усталость и неприязнь были забыты. Не обращая внимания на вялую попытку Рона отстраниться, помогла снять лямку и отложила его вещмешок в сторону. После чего аккуратно сдвинула полу дорожного плаща.

Зрелище, открывшееся под ней, заставило меня досадливо прикусить губу и гневно посмотреть на замершего в ожидании моей реакции, мужчину.

— Рон! Почему ты не сказал, что тебя ранило? Весь рукав рубашки в крови, а ты тут сидишь, болтаешь на отвлеченные темы. Раздевайся сейчас же, рану нужно немедленно обработать! — а сама уже тянулась к завязкам плаща, чтобы ослабить их и убрать мешающую мне ткань.

Но тут на мою руку легли мужские пальцы, властно ее сжав, и пресекая тем самым мой порыв оказать первую помощь на корню.

— Не нужно, Эрин. Не сейчас. Сначала поедим, потом обработаешь.

— Какая может быть еда при такой кровопотере? — возмущению моему не было предела! Меньше недели назад этого человека с огромным трудом вытащили с того света и выходили, а он так халатно относится к своему здоровью!

— Самая обыкновенная. И, желательно, посытнее. Проголодался просто ужасно! Хватит паниковать, регенерация у меня хорошая, кровь уже не идет. Остальное может подождать еще немного, пока мы не подкрепимся.

Вот упрямый! Придется попробовать зайти с другой стороны.

Высвободила свою руку, которая все еще находилась под его ладонью, хотя делать этого, если честно, совсем не хотелось. Уютное тепло и легкое покалывание от его прикосновения были мне приятны, но сейчас было не ко времени расслабляться. Да и ни к чему это. Совсем ни к чему.

— Хорошо. Тогда давай ты сейчас приступай к еде, а я пока обработаю тебе рану. Потом и сама поем.

— Нет, — сказал, как отрезал. — Сначала оба едим, потом уже перевязка.

Не будь в его голосе столько спокойной уверенности, я решила бы, что он боится предстоящей процедуры. Но страхом тут и не пахло. Пришлось временно отступить в надежде, что чем быстрее мы, тем раньше я смогу заняться его раной. Иначе так долго еще препираться можно, а толку на выходе — ноль.