В любви и на войне все средства хороши!

— Праздник? Очередь? Мужики? — это он нашу сегодняшнюю суету с операциями за неожиданный сабантуй принял, что ли? Тогда доказывать что-либо совершенно бессмысленно. Всё равно не поверит. Да и не хочет он верить. Ему женщину подавай, причём, прямо здесь и сейчас. А значит, может действительно уже не остановиться. Эта мысль напугала, и я удвоила усилия, пытаясь отпихнуть его в сторону, и при этом отчаянно ругаясь: — Слезь с меня идиот! Мужлан неотёсанный! Индюк самодовольный! А ну отстань! Я кому сказала?!

Но весь мой протест был быстро и безжалостно прерван крепким, властным поцелуем. Причём увернуться от него больше не было никакой возможности: Рон крепко держал меня за волосы одной рукой. Другой же в это время задрал юбку, вцепился в резинку панталон и начал стягивать их вниз. Настроен при этом он был весьма и весьма решительно!

Всё, больше сил терпеть это у меня не было, поэтому осталось последнее

средство. Не слишком деликатное и совсем не милосердное. Но видят боги, он это заслужил!

Пользуясь тем, что его руки в этот момент были заняты, а мои как раз свободны, я дотянулась до прикроватной тумбочки, ухватилась за ручку почти опустевшего глиняного кувшина для воды и со всей силы двинула им Рону по голове. Кувшин уцелел, а вот голова, похоже, не очень-то.

Недавно и так контуженный, получив повторное ранение, тут же обмяк без движения, едва не расплющив меня своим немалым весом. Испуганно замерев, я прислушалась, и через несколько секунд, уловив еле слышное дыхание, смогла и сама наконец-то перевести дух.

Как я вылезала из под придавившего меня к кровати мужчины — отдельная история. Больше всего меня в этот момент беспокоило, что я и правда могла нанести ему серьёзный вред. А за это меня по голове точно не погладят. Ни меня, ни главного целителя, который не смог уследить за ценным заложником и обеспечить тому безопасность на территории подведомственного ему госпиталя. А подставлять так Эриха совершенно не хотелось.

Оказавшись вновь на твёрдой земле и в вертикальном положении, я с тревогой осмотрела всё ещё лежащего в беспамятстве мужчину и вздрогнула: волосы его на затылке окрасила кровь. И тонкая струйка стекала по шее.

Нужно позвать целителя! Срочно! Что же я натворила-то, а? А вдруг нанесла непоправимый вред и он теперь умрёт? Или хуже того — дурачком станет?

Накрыв Рона одеялом, быстро натянула на ноги туфельки, кое-как привела в относительный порядок верх платья и, накинув на плечи плащ, опрометью бросилась из шатра на поиски Ленца.

Однако стоило мне только откинуть полог в сторону и сделать пару шагов, как я с разбега впечаталась в чью-то грудь. Падению на землю помешали крепкие руки, бережно придержавшие меня за плечи. Но голос, раздавшийся следом, в котором сквозили растерянные и неверящие нотки, не предвещал ничего хорошего:

— Эрин? Что ты здесь… — и тут его взгляд опустился на распахнувшийся при столкновении плащ. Потом медленно прошёлся снизу вверх, начиная от слишком короткого подола и затянутой в корсет талии до явно порванного декольте, покрытой засосами шее, припухших от поцелуев алых губ и распущенных немного спутавшихся волос, с которых так некстати упал капюшон. А потом снова вернулся к моему лицу. Причём, выражение глаз Максимилиана изменилось кардинально: от радостного узнавания в начале встречи, до холодного презрения после проведённого осмотра. А

в голосе явно прорезались злые нотки: — Вот значит как, да? Ну что же, теперь мне всё понятно…

Ещё одних беспочвенных обвинений я бы уже просто не выдержала, поэтому просто резко толкнула его руками в грудь, громко выкрикнув:

— Отпусти! — и, воспользовавшись тем, что не ожидавший такого парень инстинктивно отшатнётся, запахнув полы плаща, бросилась бежать прочь. Ленц! Сейчас мне в первую очередь нужно найти Ленца и рассказать ему, что я натворила.

Всё остальное — потом.

Глава 18

Эриха я нашла мирно спящим в шатре, куда прибежала искать в первую очередь. Мужчина мирно спал, но рука моя не дрогнула, когда я начала его нещадно расталкивать, снедаемая беспокойством за дурного подопечного и возможностью своим поступком подставить самого целителя под трибунал.

Глаза он открыл сразу же, казалось, еще раньше, чем окончательно проснулся — профессиональная привычка, неизменно вырабатывающаяся у хороших целителей с годами и опытом.

Увидев меня в растрепанном и взволнованном виде, резко сел на лежаке, требовательно спрашивая:

— Что случилось, Эрин?

— Эрих… там Рон… ему нужна помощь, — сбивчиво пыталась объяснить я, но получался какой-то бессмысленный набор слов. — Я ударила его… по голове. Там кровь. Нужно его осмотреть, срочно!

Наученная опытом, я, прежде чем будить Ленца, поплотнее закуталась в плащ, не желая показывать, в каком плачевном положении сейчас находимся мы с платьем. Но целителю этого и не требовалось, чтобы заподозрить неладное.