В любви, как на войне

Я подошла, присела на его кровать и почувствовала такой могучий запах перегара, что меня чуть не снесло на пол. И при этом я сообразила, что у Вити, как это бывает с утра и с похмелья у многих мужчин, мощная эрекция под одеялом. И жерло направлено явно в мою сторону.

Он смотрел на меня томными глазами, из которых еще не выветрился сон, нежно поглаживал мою руку своими красивыми тонкими пальцами и тянул к себе, чтобы поцеловать.

– Витя, ты хоть бы жвачку пожевал или яблочко съел. От тебя несет, как из уличного туалета, – сказала я. – Или сходил бы позавтракать, что ли.

– Пошли со мной.

– Я свой талончик уже съела. Идите с Олегом вместе.

– Возьми мой талончик, – сказал Олег.

– А ты?

– Вы можете меня убить, но с постели я не встану, – решительно сказал Олег, натягивая одеяло.

– Ну и черт с тобой!

Мы с Витей спустились в ресторан и позавтракали, причем я завтракала уже второй раз. Витя взял коньяка, и мы прелестно похмелились. Мой товарищ ужасно много говорил и все больше и больше возбуждался.

– У меня, – говорил Витя, – есть второе "я", Опасное и непредсказуемое. Когда трезвый, я держу его в карцере, под замком. Но как напьюсь, его уже не остановить. То есть пьяный это уже вовсе не я.

– А кто же? – удивилась я.

– Нехороший человек.

После завтрака мы вместе с нехорошим человеком поднялись в номер, где Олег уже сидел за компьютером с чашкой кофе и сигаретой. Я решительно не знала, куда девать этот день. Налила себе полный стакан коньяку, вышла на балкон и уселась в кресло.

Был отрадный субботний день, и с балкона открывался чудесный вид. Сквозь солнечные очки я любовалась райским индиго неба и ослепительно белым полуденным блеском далеких снеговых вершин. Из-за плеч этих гор напирало солнце, южное, горное солнце, и на балконе было гораздо теплее, чем в комнате.

Я свернулась в кресле, как кошка, и сладко жмурилась в блаженной полудреме. От солнца и коньяка меня разморило, и я чувствовала во всем теле томную слабость.

Витя сел на ручку кресла в опасной близости от меня. Его рука отправилась в путешествие по моему телу: сначала она скользнула под свитер и коснулась груди (а я, признаться, никогда не ношу лифчик, и даже от случайного прикосновения мои соски требовательно напрягаются). Потом пальцы опустились ниже, нащупали маленькое углубление в чаше живота, затрепетали, проявили неслыханное упрямство, когда я попыталась помешать им.

А дальше мое разрешение уже не требовалось.

Я вытянула ноги и положила их на пластмассовый столик, стараясь облегчить мужской руке доступ к отверстию меж моих ног. Я закусила губу от чудовищного нетерпения, когда рука замерла на несколько секунд, точно хищник, готовый к прыжку. "Давай же, давай", – мысленно торопила я партнера. И вздох облегчения вырвался у меня, когда мужские пальцы уверенно и нежно скользнули в таинственную, влажную мякоть между ног. В этот момент на балкон вышел Олег.

– Господи, что это вы тут делаете? – воскликнул он.

– Не мешай, я сплю, – лениво ответила я. Сквозь солнечные очки я видела выражение его лица и могла поклясться, что он ревнует, но никогда в жизни в этом не сознается.

Он твердо верит в свою независимость от женщин. "Чтоб ты пропал! – думала я. – Ты помешал мне кончить".

– Давай я тебе сделаю массаж, – предложил Витя. Глаза у него были совсем безумными.

Я была на взводе, готовая к любым сумасбродствам и глупостям. Опасно так трогать женщину, тем более такую слишком женщину, как я.

Я сняла с себя свитер и легла на кровать грудью вниз. Витя пристроился сверху, чтобы делать массаж спины. Его руки, чувствительные, как у музыканта, с нежной силой разминали мои косточки. "Ну, просто Рихтер!" – думала я. Кожа моя горела,

"е кожа, а сплошные нервные окончания.

Олег пытался работать за компьютером, но получалось это у него хреново. А я совсем спятила. Мне Хотелось того, чего нельзя. Можно, я буду говорить откровенно до грубости? Я хотела заполучить сразу Двоих и немедленно. Это было грубое, примитивное желание самки, которая вдруг видит рядом с собой сразу двух великолепных самцов.

Я с наслаждением потянулась, словно пантера, согнала с себя Витю, встала, выпила залпом коньяк из стакана и подошла к Олегу.

Когда я вспоминаю об этом, я краснею. Я вела себя, как сука в течке. Я терлась об него, прижималась, урча от удовольствия, целовала его в шею. Был бы у меня хвост, я бы его задрала. Но и без хвоста все было ясно. Олег хохотал, делал вид, что печатает на компьютере, говорил: "Ты пьяна". Какие могут быть возражения?

Конечно, пьяна.

Потом я села к нему на колени.

– Ты дашь мне работать, сумасшедшая девка? спросил он.

– Не дам, – ответила я.

Я положила ему руки на плечи и смотрела прямо в глаза хищным, требовательным взглядом. Ничего хорошего в этом взгляде не было. Так, одна похоть и алкоголь.

Я трогала его за ширинку, и он уже не улыбался. Куда девался в этот тревожный момент Витя? Не помню. Кажется, ушел за водкой.

– Прекрати, – сказал мне Олег. – Ничего не будет.

– Ах, так! Хорошо, я ухожу и теперь точно упьюсь вусмерть.