В любви, как на войне

За обедом муж моей подруги Максим всячески дразнил меня. "Что ты нашла в этом мальчике? – удивлялся он. – Ну, лицо у него приятное, ну, мускулы накачаны. Но у него короткие ноги, а значит, мозгов не хватает". – "Намекаешь на то, что, раз У тебя длинные ноги, значит, с мозгами все в порядке". – "Конечно, – сказал Максим. – Это тебе и генетики подтвердят". И тут он начал развивать теорию, из которой следует, что длинные ноги – признак родового интеллекта, который передается из поколения в поколение. "Ох, замолчи! – сказала я. – Каждый придумывает теории, которые ему выгодны. Али – милый мальчик и, кстати, очень умный". – "Но у него короткие ноги, – упрямо твердил Максим. – Обрати на это внимание сегодня ночью".

Вечером мы поехали в мини-басе Али в маленький придорожный мотель. За широкой спиной водителя мы шептались и искали друг друга в темноте. Грудь моя набухла в жажде поцелуев. Али обсасывал и облизывал меня как конфетку, и я постанывала от удовольствия. Ну, не было у меня мужчины жарче!

В мотеле у меня резко испортилось настроение. Это было заведение для тинейджеров, сбежавших от мам и пап потрахаться. Навороченные мотоциклы, гремящий хард-рок, бассейн с претенциозными фонариками, в котором плавали влюбленные парочки. Рекламная картинка, да и только! Повсюду поцелуи, хихиканье, запах марихуаны, бутылки с пепси-колой, жевательная резинка и прочая молодежная муть. Я сразу почувствовала себя старой. Али, весь в черной мягкой коже и с золотыми цепями, показался неприятно юным и каким-то киношным, ненастоящим,

"Ничего, – подумала я. – Выпью водки, и полегчает". Но Али уже закусил удила. В штанах у него набухло, узкие глаза стали еще уже и горели в темноте опасным змеиным огоньком. Он торопился. Как только мы вошли в номер, он немедленно поГнал меня под душ. Не успела я выйти оттуда, как оН стремительно разделся и тоже исчез в ванной. Я взяла стакан с водкой и приготовилась к мед. ленной, неторопливой любви.

Успела сделать толь-' ко один хороший глоток, как Али возник передо мной, голый, мокрый, злой, с длинными распущенными волосами. Глядя на его вставший член, я подумала: "Вот оно! Начинается самое страшное".

Во всех нас есть что-то дремучее, темное, какой-то клочок джунглей. И ключ от наших низменных желаний спрятан в мудрой, но неведомой руке. Но стоит инстинктам вырваться наружу, тогда берегись! Я была испугана, по-настоящему испугана. Кроме шуток. Это был страшный секс. Мучительный, неистовый и беспощадный. Он брал меня без снисхождения, он скручивал пальцами мою влажную от пота кожу, он ломал мое тело, он кусал и бил мои ягодицы. Поцелуи сыпались как удары, и длинные, вьющиеся волосы Али закрывали мое лицо, когда он двигался во мне, без жалости, как черный хозяин, знающий свое'право делать больно. Вглядываясь в темную дичь его глаз, я думала: "Нет, что-то здесь не то! Но что?" Это длилось несколько часов. Я ни разу не видела его зверя между ног спящим, он всегда был бодр и готов к бою. Я молила о пощаде, но он был глух. Он что-то шептал мне на ухо, и во вскипающем потоке чужих слов я тщетно пыталась уловить хоть что-то знакомое. Когда он выпустил меня, я отползла на край постели, свернулась клубочком и, как раненый солдат после боя, просила об одном: "Пить, пить!" Али влил в меня водку, изо рта в рот, и я задохнулась от обжигающей горечи в горле.

Когда он наконец смог говорить разумно, это были те слова, которые и не стоило слушать. Он говорил о том, что нам надо жить вместе, что это судьба, а против судьбы не попрешь, что я должна при2о1 ехать к нему в Стамбул, и мы попробуем вкус семейной жизни (тут я скривила рот, у меня аллергия на семейную жизнь), что даже такой блестящей женщине, как я, не стоит бросаться мужчиной вроде него. Он хорошо зарабатывает, у него есть деньги, и он готов тратить их на мои прихоти, что ради меня он горы свернет, если я дам ему шанс. Ведь он еще молод.

Я поскучнела – не признаю осложнений в таком простом деле, как любовь. Мои чувства как водопроводный кран: могу открыть, а могу и закрыть. Прелесть новизны спала как одежда, обнажая вечное однообразие страсти, у которой всегда один и тот же язык и одни законы. Как мне объяснить ему, что я беру мужчин так же просто, как рву цветы. От скуки. Собираю букет, ставлю в комнате в вазу, любуюсь несколько дней, а когда увядает, выбрасываю в корзину и забываю.