В любви, на войне и в школе все средства хороши (ЛП)

Я указала на строчку в документе.

— Просто подпиши вот здесь.

— Как думаешь в вашей четверке Рашель лучший чирлидер, или это Обри?

— Это не сработает. Я само воплощение доброты и нахожу, что неописуемо легко никого не обижать.

— Увидим, — сказал он и подписал петицию.

Я улыбнулась и положила бумагу на учебник по математике.

— Кстати, я бы хотела заказать тот дорогой пломбир со взбитыми сливками из десертного меню.

— Я скажу Дугу, — сказал Логан и повернулся обратно к своему шкафчику. Это тоже меня раздражало в Логане. Он всегда оставлял за собой последнее слово. Когда он поведет меня на свидание, я заставлю его съесть каждое гнилое слово, которое он когда-либо говорил обо мне, но этот вечер скорее всего не будет приятным. он найдет способ разрушить это. Логан каким-нибудь способом лишит меня удовольствия от мести.

Я дружелюбно сказала ему до свидания и продолжила свой путь по коридору.

Я не слышала, чтобы Логан кого-то пригласил на выпускной, и меня осенило, что я могла бы заставить его повести меня туда на свидание. Ему надо будет арендовать фрак, купить корсажный букет и сфотографироваться со мной. Годы спустя, его дети будут листать его школьный альбом и найдут фотографии с выпускного.

— Кто эта потрясающая женщина, на которой у тебя не хватило мозгов жениться? — спросят они его, и он с уколом стыда вспомнит, как проиграл наше пари.

Это будет справедливо. За исключением того, что это значило страдать весь выпускной, и я не хотела этого делать. У меня была возможность посетить только два выпускных в жизни. Я хотела чтобы оба были прекрасными, волшебными — как будто Золушка отправляется на бал. Это никогда бы не смогло осуществиться, если бы я пошла с Логаном.

После ланча, когда я вынимала учебники английского из шкафчика, я увидела Эми, разговаривающую с группой парней с петицией в руке.

— Но это же красота демократической системы, — сказала она. — Вы можете что-то изменить.

.

— Ничего никогда не меняется, — один из парней говорил ей, растягивая слова. — Студенческий совет делает одно и то же каждый год. Какая разница, кто победит?

— Если вы хотите другой план, относитесь к этому как к политической гонке, а не к конкурсу популярности. Проголосуйте за кого-то, кто знает, что делает.

И что это была за критика?

Как будто я не знаю, что делаю. Ну, хорошо, у меня не было опыта в студенческом совете, но это не значило, что я не могла в этом разобраться. Мы говорим не о Верховном Суде. Это просто школьные выборы.

Эми подала ручку парням. Мне бы понравилось, если бы они отказали ей или по крайней мере заставили объяснить, почему она считает, что знает что делает, в то время как остальные были просто сборищем бестолковых болванов, но они просто взяли её петицию и подписали её.

Я с трудом удержалась, чтобы хлопнуть дверкой шкафчика.

Я знала, что делала. И я не собиралась позволять Эми победить меня.

В пятницу мы с подругами задержались после уроков, чтобы сделать плакаты и сложить вместе наши петиции. Поскольку мы делали тысячи плакатов для чирлидинга, у нас была разработана система. Рашель и я изготавливали рамки, подкрашивали вырезки и другие украшения. Обри и Челси писали слоганы по трафарету.

Пока я раскладывала бумагу и другие материалы, который я вытащила из машины, Челси просматривала петиции. Она покачала головой, переворачивая страницы.

— Я не могу поверить. Некоторые из этих придурков подписали несколько наших листов. О чем они думали? Ха-ха, у тебя будет только один голос?

Рашель усмехнулась нам.

— Вы что, собирали подписи у двоечников?

Я почти оступилась и добавила собственное оскорбление, но закрыла рот, прежде чем из него вылетели слова. Вместо этого, я сказала:

— Очевидно, некоторые люди полны энтузиазма по поводу моей кандидатуры.

— Ну, благодаря их энтузиазму, у тебя теперь только сорок шесть подписей вместо пятидесяти.

Я села и вытащила бумагу, которую мы использовали для рамок.

— Все еще есть время. Мы просто поймаем кого-нибудь, кто будет проходить мимо.

Рашель взяла один из бланков:

— Пойду найду кого-нибудь.

Она слишком рьяно взялась за дело. Я понимала, что она хочет болтать с людьми, а не делать плакаты, но я не остановила её.

Обри села скрестив ноги перед одним из листов для плаката и сняла колпачок с маркера.

— Угадай, кто еще твой оппонент по моим сведениям, Саманта? — не дав мне времени ничего сказать, она продолжила. — Рик Деброк.

— Рик Деброк? — повторила я. — Почему он хочет стать президентом?