В любви случайность не случайна (СИ)

— Нет. — Я мотнула головой. — Загибай пальцы, подруга, начинаю перечислять наши проблемы и тайны такие, какими я их поняла. Итак, семья Файс. По моим наблюдениям, Елизавета хочет «подложить тебя» под Эрнеста Файса, а меня… под Мэри.

— То есть? — Ева чуть не подавилась. — Ты с чего это взяла?

— Скажем так, это моя интуиция. Спорю, на что хочешь, что Елизавета сделает тебе это предложение, если, конечно, не прикажет. — Я не дала Еве сказать, приподняв вверх указательный палец. — Наша королева уверена, что Мэри клюнет именно на Матвея, а не на твоего Макса, поэтому с Мэри придётся заниматься мне.

— И чем же плох мой Макс? — Возмутилась Ева, но тут же кашлянула и, «нарисовав» на лице невинное выражение, спросила. — Хотя мне это нравится… Ну, и как ты будешь на это реагировать?

— Не знаю ещё… Пойму, когда увижу Мэри и поговорю с ней. Но ты не об этом подумай, а о том, как на твой флирт с Эрнестом будет реагировать Макс.

— Не будет никакого флирта!

— Будет, Ева, будет, ведь только ты с твоим адвокатским чутьём и хваткой удава, способна будешь расколоть его на правду. А она нам очень нужна. Ты же сама сказала нашим дамам, что мало сведений о семействе Файсов?

Ева нехотя кивнула. — Но я предупрежу об этом Макса.

— Даже не думай об этом. Макс должен играть свою роль искренно и честно, а для этого он должен находиться в неведении. Разве ты не заметила, что он, как ты, когда включаешь в голове детскую невинность?

Ева улыбнулась и кивнула. — Точно! Я его за это и люблю.

— Вот и сохраняй эту невинность. Пусть он немного поревнует, это полезно, но и ты не перебарщивай. Когда ты увлекаешься, то…

— Я всё поняла! — Ева вскинула руки вверх и тут же ойкнула от боли в ногах. — Ладно, говори следующую нашу проблему.

— Сёстры Смирнитские Елизавета и Елена. Я не могу понять, кто из них злая волшебница, а кто — добрая.

Ева «зависла» и с приподнятыми вверх руками. Глаза её расширились, а по лицу было видно, что она пыталась понять мои слова.

— Не напрягайся, подруга. Я всё объясню. Матвей дал мне понять, что в их семье, в семье Смирнитских, есть тайна, которая остаётся тайной до сих пор даже для братьев. Что-то случилось между сёстрами, возможно ещё в молодости и это их разделило. Матвей обещал мне рассказать эту историю. — Я внимательно посмотрела на подругу. — Но вот, что интересно, что же заставило их соединиться против семьи Файсов?

— Я уверена, что эта тайна связана со шрамами на шеях сестёр. — Сказала Ева. — Печёнкой это чувствую! А соединило сестёр то, что они обе не хотят разлучаться со своими мальчиками. — Она усмехнулась, но тут же нахмурилась. — Когда у вас свидание с Матвеем?

Я опешила. Мы возвратились в дом Елизаветы, но с братьями так и не встретились. Спрашивать об этом было неудобно, и я надеялась, что с Матвеем увидимся за ужином.

— Ты лучше скажи мне, подруга, почему это я ничего не понимаю в любви? — Возмутилась я. — Как ты могла выставить меня перед сёстрами Смирнитскими какой-то лохушкой?! Я умею разбираться в любви, вот только… влюбиться мне… надо.

Ева закатила глаза и упала на кровать. Я с удивлением смотрела на её реакцию и ждала ответа.

— Вот, что, Ветка, — заговорила она, с усмешкой на меня глядя, — ничего я тебе не отвечу. Пусть лучше тебе о любви расскажет Матвей или…  — она помедлила и добавила, — … или сама Мэри Файс. Забавно будет на это посмотреть.

— Ты, что имеешь в виду?

— Я имею в виду ревность. Ветка, вино ты поймёшь, что любишь, когда будешь ревновать. Это тебе сейчас Матвей ручки целует, а ты ему глазки строишь, считая всё флиртом. Вот приедет красотка Мэри и… всё расставит на свои места.

Я думала над её словами весь ужин. Братья Файс на ужин прибыли, и были слишком учтивы с нами, особенно Макс. Он с Евы чуть «пылинки не сдувал» и глядел в её глаза с преданностью собаки. Это меня немного удивило, и я не сразу заметила, что и в глазах Матвея тоже появилось что-то странное. Я бы сказала, что он сел на кнопку, но постеснялся об этом сказать.

У меня пропал аппетит от любопытства, но напрямую спрашивать его об этом за столом я не посмела.

— Я удивлена, Матвей, — начала разговор Елизавета, — что-то не видно твоих фанаток. Что случилось?

Кусочек, который я только что проглотила, застрял в горле, и мне пришлось отпить воды из стакана.

— Я скрываюсь, бабушка. Никто не знает, что я не на тренировочных сборах. А завтра я официально объявлю, что покидаю спорт. Моя пресс-конференция в полдень. — Матвей посмотрел на меня и добавил. — Кстати, это отличный повод представить тебя, как мою невесту. Я отделываюсь от своих фанаток, получаю свободу и… тебя.

Я почувствовала себя «розочкой на торте», которую завтра покажут всем, как украшение, а… потом съедят. Это мне не понравилось, и тут же захотелось кому-то устроить «несварение желудка».

— Хорошо, но при одном условии, я буду верхом на лошадке Флоре, а на шее моей будем жемчужное ожерелье королевы Елизаветы.