В любви – то радостно, то больно

– Извините, у меня нет возможности беседовать с вами. Сейчас за мной заедет друг жениха. Я спешу по делам.

– Ирма, ты ждёшь меня. Можешь позвонить Косте.

– Евгений? Как мир тесен. Не ожидала когда-нибудь ещё тебя встретить. Ни к чему ворошить неприглядное прошлое.

– А я рад, что это именно ты. Если бы не глаза и голос, не узнал бы наверно. Какой же я дурак право слово. Прости!

– Зато ты совсем не изменился. Всё такой же мальчишка. Ладно, не будем говорить о грустном. Я теперь невеста. Люблю, любима, очень счастлива. Давай не будем углубляться в воспоминания, а то я заплачу. Как-то не вовремя ты появился, совсем некстати.

Пока ехали, говорили обо всём подряд, лишь бы разрядить напряжение. Ирма делала вид, что встреча её нисколько не задела, но села на заднее сиденье с противоположной от Женьки стороны, чтобы лучше его разглядеть. Эмоциональная память немилосердно терзала душу девушки, навязчиво возвращая в те дни, когда жизнь казалась волшебной сказкой. Первый поцелуй, сбивчивое признание в любви, восторженное ликование от осознания, что наконец-то встретила самого важного в жизни человека. Ирма в ту ночь не сомкнула глаз. Сколько надежд было связано с любимым, сколько радужных предчувствий. Непонятное томление, сладкие грёзы, мечты о светлом будущем, предвкушение восхитительных событий каждый следующий день.

И такое жестокое разочарование. Любимый даже весточки не подал. Окрылил надеждой и забыл про неё, взял и бросил. Как же девочка страдала, как болела!

Ирма намеренно непринуждённо рассказывала о забавных романтических эпизодах встреч с Константином, о фасоне и цвете будущего платья, о ремонте в квартире, где после свадьбы предстоит жить молодожёнам, чтобы хотя бы попытаться задеть Женьку, чтобы разбудить в нём ревность. Пусть видит, что потерял! Она сама не понимала, зачем ей это нужно. Возможно, уязвлённое самолюбие.

Девушка беззаботно смеялась над проблемами предсвадебных мероприятий, над Костиной растерянностью и неопытностью, которые видела смешными и нелепыми, но уверяла, что именно эти качества в совокупности с преданностью и верностью ей нравятся больше всего. Казаться счастливой в присутствии Евгения было больно. Слёзные протоки едва сдерживали давление. Ирма незаметно дула на глаза, остужала лицо движением ладоней, сжимала губы, чтобы не показать клокочущее возбуждение. Зачем он явился именно теперь!

– Не представляешь, как я люблю Костика! Он такой забавный, такой милый.

Женька не мог ни о чём ином думать, кроме того, что по-прежнему любит её.

И не только. Ему захотелось эту девушку до спазмов, до колик внизу живота, до дрожи в коленках.

Ирма заманчиво, соблазнительно до умопомрачения пахла весенней свежестью и фруктовой сладостью одновременно. Наверно это характерная особенность всех на свете невест. Её волнующие, аппетитно упругие формы, яркий румянец, лихорадочное оживление манили, дразнили, искушали запретными фантазиями.

Евгений едва не мурлыкал от наслаждения, слыша чувственный голос Ирмы. Он даже не догадывался, что её горлышко сжимают спазмы, что впечатлительная невеста едва не задыхается от наплыва воспоминаний, от избытка эмоций, оттого как жестоко судьбой распорядилась жизнь.

Женька представлял, как одной рукой держит Ирму за тонкую талию, другой притягивает кудрявую голову и целует, целует, опьянённый желанием. Увлёкся сладострастными видениями настолько, что едва не столкнулся на перекрёстке со встречной машиной, выехав на красный сигнал светофора.

Ирма ойкнула, – внимательнее, Женечка. Невесту везёшь.

Женька прижался к обочине, отдышался и повернулся к спутнице. Ирма смотрела на него с налётом томности в серых глазах, как бывает при взгляде на объект обожания. Поединок взглядов продолжался минут пять, может быть дольше. У Женьки слезились глаза. Ирма дрожала, но выдержала испытание прошлым.

О чём она думает? Интересно, смог бы он сделать Ирму счастливой? Глупее мыслей о чужой невесте придумать невозможно. Женька чувствовал себя неудачником и предателем. Ведь жизнь могла сложиться иначе. Могла. Если бы не проявил слабость. За счастье нужно бороться. Ирма могла быть его женой, а не избранницей друга.

В бутике они долго с энтузиазмом выбирали свадебные аксессуары, подвенечное платье. Ирма вела себя несколько странно, можно сказать фривольно. Женьке показалось, что она кокетничает, разжигает в нём былую страсть. Да нет же – не показалось. Так и есть. Невеста кружилась в нарядах, словно танцевала менуэт, игриво посылала целыми букетами воздушные поцелуи, раскраснелась. Потом увлеклась, начала странным образом шалить.

Ирма без стеснения, нарочито дразня демонстрировала Женьке интимное бельё с легкомысленными кружавчиками, словно именно он и есть жених.

Мужчина заворожено смотрел на феерическое представление, не понимая, как поступить, что думать о причине интимного розыгрыша. На мгновение он почувствовал себя прежним Женькой, который признанием в любви застолбил за собой эксклюзивное право прикасаться к этой ослепительной красоте, дышать ей, восторгаться. И конечно распоряжаться.