В логове нечисти

- Я не спрашивала вас о цели вашего опасного паломничества, - сказала она, - и не хочу совать нос в ваши дела. Но это, наверное, какая-то важная для вас цель.

- Она для нас жизненно важна, - подтвердил аббат. - Может быть, она жизненно важна для самой Церкви.

На следующее утро они двинулись в путь. Старуха Нэн отправилась с ними, а сзади робко плелся тролль.

День выдался погожий. Лес был одет в мягкую, нежную весеннюю зелень, а землю под деревьями сплошь покрывал ковер диких цветов. Никаких троп в лесу не было. Нэн шла впереди, остальные следовали за ней, благодарные за то, что она взялась их вести, потому что никаких ориентиров в лесу не было.

Нечисть не показывалась. "Неужели мы наконец от нее оторвались?" думал Харкорт, но старался отгонять от себя эту мысль и держаться постоянно настороже. Однако за весь день они никого не повстречали.

Аббат держался на удивление хорошо. Харкорт и Шишковатый постоянно поглядывали на него и то и дело устраивали привалы, чтобы он мог отдохнуть, а он ворчал:

"Знаю я вас. Нечего со мной нянчиться", - но более категорических протестов не высказывал, и Харкорт подозревал, что он только благодарен им за эти привалы.

На ночлег они остановились под деревьями у родника, который бил из земли у самого подножья небольшого пригорка. Нэн и Шишковатый принялись готовить еду. Харкорт немного поднялся по склону пригорка и сел, прислонившись спиной к огромному дубу и внимательно поглядывая по сторонам, не покажется ли Нечисть.

Через некоторое время он услышал шорох сухих листьев, обернулся и увидел, что это Иоланда. Она подошла и села рядом.

- Мой господин, - сказала она, - ты чем-то озабочен. Ты был озабочен весь день. Могу ли я чем-нибудь помочь?

Он покачал головой:

- Нет, я ничем не озабочен. То есть ничем особенным. Сегодня все шло слишком хорошо, это-то мне и не нравится.

- Тебе не нравится, когда все идет хорошо?

- До сих пор мы с боем пробивали себе дорогу в этих местах, - сказал он. - Ну, может быть, не совсем с боем, потому что большую часть времени от кого-нибудь убегали. Убегали и попадали из огня да в полымя. Мы постоянно чувствовали, что за нами кто-то гонится. А сегодня это была просто какая-то прогулка.

- У тебя слишком много забот, - сказала она. - Ты ни на минуту не даешь себе о них забыть. Все время носишь в себе. Ни с кем не хочешь делиться. Расскажи мне хоть об одной из своих забот. Освободись от нее, раздели со мной.

Он рассмеялся:

- Только об одной, и больше ты не будешь ко мне приставать? Она кивнула.

- Ну, хорошо, - сказал он. - Только об одной, не больше.

Сразу же, как только он произнес эти слова, в голове У него всплыла мысль, которая постоянно его грызла, хоть он и не отдавал себе в этом отчета. Мысль, которую он отгонял всеми силами и которая только сейчас возникла из глубин его подсознания.

- Помнишь ту ночь, что мы просидели в болоте на куче камней? - спросил он. - Когда мы с Шишковатым забрались на самую верхушку, чтобы оглядеться?

- Помню. Это было неосторожно, вы рисковали жизнью. Туда подниматься было опасно.

- Когда мы снова спустились, - продолжал он, - Шишковатый рассказал вам, что мы там нашли. Скелет великана, распятого на сколоченном наспех кресте из кедрового дерева и прикованного к нему цепями. Вы с аббатом слушали, но не слишком внимательно, как будто это пустяк, всего лишь еще один случай в пути. Да и Шишковатый не придал этому особого значения.

- И правильно. Никакого особого значения это не имеет - Но как ты не понимаешь? Ведь тот великан умер на кресте.

- Я помню, ты сидел ужасно мрачный, когда Шишковатый об этом рассказывал.

- Тогда, может быть, я не прав?

- А может быть, и прав, только я не понимаю. Скажи мне, что тебя так беспокоит? Не мог же ты пожалеть великана. Ты их не жалеешь. Мой отец рассказывал, как тогда, на стенах замка, ты осыпал их ударами и выкрикивал проклятья, убивая одного за другим.

- Нет, дело не в великане, - сказал Харкорт, - хотя он, наверное, умер мучительной смертью. Должно быть, от жажды. Его приковали там и бросили, и он высох, как лист, упавший с дерева.

- Но если дело не в великане, то в чем же?

- В кресте! - выкрикнул он.

- В кресте?

- На кресте умер наш Спаситель.

- Ну и что? С тех пор еще многие умерли на кресте.

- Крест для нас священен, - сказал он. - Мы молимся перед ним. Мы носим его на шее. Мы венчаем им наши четки. Это святое орудие смерти. Очень плохо, что и другие, как ты говоришь, тоже умирали на кресте. Но великан? Чтобы Нечисть умирала на кресте?! Она обняла его за плечи и прижала к себе.

- И ты страдал из-за этого? - сказала она. - И никому ничего не говорил?

- Кому мне было об этом рассказать?

- Сейчас ты рассказал об этом мне.

- Да, - ответил он. - Я рассказал об этом тебе. Она убрала руку с его плеч.

- Прости меня, мой господин. Я только хотела тебя утешить.

Он повернулся к ней, охватил ее лицо руками и поцеловал.

- Ты меня утешила, - сказал он. - Я так нуждался в утешении. Наверное, я глупец, что так расстраиваюсь...

- Ты не глупец, - сказала она. - В тебе есть какая-то неожиданная доброта, и за это все должны тебя любить.